Побратимы - [90]

…разоблачать и отвергать фашистскую демагогию о невозможности возврата („добровольцев“ на советскую сторону)…

Поверить в искренность заверений Крымских правительственных органов…

Поверить в то, что наша (Коммунистическая) партия и советский народ серьезно заинтересованы в том, чтобы как можно большее количество обманутых немецкими бандитами людей вернуть в свои ряды, представить им возможность искупить свою вину перед Родиной и смыть позорное пятно черной измены и подлого предательства…

Только немедленный разрыв с немцами, беспощадная месть и борьба является единственно правильным выходом из тяжелого положения „добровольцев“…

Возможность перехода (к партизанам) есть и у баксанцев. Не тогда (конечно), когда Красная Армия будет в Карасубазаре.

Наши условия перехода:

…зачисление в партизаны;

создание баз продовольствия и вооружения, передача их партизанам;

наше содействие в переброске семей „добровольцев“ (ставших партизанами) на Большую землю;

подготовка и проведение серьезных боевых операций против немцев и открытый переход к партизанам;

всемерное содействие партизанам в борьбе против оккупантов;

Дополнительные задачи:

…советская пропаганда среди татарского населения;

укрытие и предотвращение вывоза немцами хлеба, скота, имущества;

предотвращение угона в Германию населения;

форсированное проведение сева и других сельхозработ;

усиленный саботаж сбора немцами сельхозпродуктов и других их мероприятий»…[64].

Следующая встреча была с «Соседом» — Ильей Береговым. Он начал с угощения: разрезал буханку хлеба. Там обнаруживаем записку. Складываю кусочки бумаги и читаю: «Привет из Фриденталя дорогим товарищам и родным сынам. Привет от полицейского Фриденталя». Подпись неразборчива.

«Сосед» смеется.

— Это наш подпольщик Иван Вернигоров. Хотел сам явиться в лес и лично пожать вам руки, но я не пустил его. Тогда он придумал эту депешу.

— Немцы не подозревают его? — спрашиваю Илью.

— Пока вроде все в норме, — став серьезным, отвечает он. — Но удерживать Ивана от опрометчивых поступков становится все труднее.

Илья рассказывает, что, действуя в роли полицейского, Иван Вернигоров связался с антифашистами румынского кавалерийского полка, который стоит в Розентале. С помощью румын удается доставать оружие и боеприпасы. На днях Иван показал Илье две оружейные базы — на чердаке церкви (в противопожарных ящиках, наполненных песком) и в лесу. В них хранятся пулемет «максим», к которому приделана тренога вместо утерянных колес, девять винтовок, три гранаты и две тысячи патронов.

После беседы с Береговым появляется помощник Клемпарского словак Александр Гира и сообщает, что в Балановской балке ждут встречи подпольщики. Идем вместе с Гирой.

Еще издали узнаю широкоплечего, двухметрового роста смугляка Широкова и его неразлучного друга Матвеева[65].

— Настроение у наших людей боевое, — говорит Матвеев, и его мягкое, добродушное лицо с умными светло-серыми глазами становится необычно серьезным.

— Давайте оружие, и отряд сотни в полторы бойцов сколотим в одну ночь. Поднимемся потихоньку — и в лес.

— Оружие, говорите? И в одну ночь? А скажите, Иван Матвеевич, люди эти проверенные?

— Да. Люди отобраны. С каждым был разговор. Намечена разбивка на десятки. Есть прикидка, кого ставить старшим в десятках.

— Давайте оружие и убедитесь! — настаивает Широков.

— А чем кормить людей будете? С семьями что делать? Их в два счета перестреляют.

Трудных вопросов возникает немало. И все-таки самая трудная задача — это оружие. Обстановка ведь сложнейшая. В каждом селе — гарнизон. Дороги и тропы, ведущие в лес, патрулируются. Дома зорче собак стерегут полицейские. Заметят, что двинулись в лес, — назад возврата нет, надо пробиваться силой. Настигнут в лесу — тоже миром не разойдешься. Выходит, что без оружия и шагу не ступи.

— Неужели лес не даст нам хоть сотню винтовок?! — продолжает убеждать нас Широков.

Я слушаю Широкова, а сам думаю о том, что секретарь обкома Ямпольский, комиссар Егоров, Степанов и Колодяжный сегодня тоже встречаются с посланцами городов и сел. Разговоры там, конечно, такие же: принимайте, вооружайте, давайте боевое дело.

— Думайте, товарищи, каким способом получше проверить и подготовить людей, — советую собеседникам. — Не на пикник собираетесь. Мужик едет в лес за дровами на день, а харч берет на два, пилу наладит и топор, осмотрит телегу. Вы же собираетесь не на день, да и идете массой.

Подпольщики, конечно, согласны. Подготовительных дел еще много. Особенно сложно с семьями. Хорошо бы отправить их в степные районы или на Украину. Но власти не дают пропусков. А обстановка с каждым днем накаляется. Село сейчас, как пороховой погреб, одна искра — и все поднимутся. В борьбу вступили даже дети. Создали свою подпольную организацию. Пишут и расклеивают листовки. Всячески вредят немцам. В бензиновые баки автомашин набросали мыла и всю автоколонну вывели из строя. Под автомобильные покрышки подбрасывают гвозди и самодельные ерши. Недавно фашисты схватили четырех мальчишек, хотели запугать и заставить выдать всех, привели ребятишек на кладбище и приказали рыть себе могилы. Мальчишки вырыли, стали у могил, разорвали рубашки на груди: «Стреляйте, бандиты!» Немцы даже опешили, а потом начали бить детей, поломали им руки и ноги и, побросав полуживых в кузов грузовика, увезли в зуйскую комендатуру.