Побег. Записки следователя - [2]

Невозможность уйти, вырваться на свободу, обещания матери о скором освобождении, но не исполненные, приводили Туркова в такое жуткое, невыносимое, безысходное состояние, что он впору готов был задушить, растерзать всех и вся…

…Вдруг перед глазами Туркова возник образ Светланы и он, мгновенно забыв обо всём, остановился возле своей кровати, лег и предался воспоминаниям: как она его просила, умоляла, плакала, как могла, сопротивлялась, но разве он мог отказаться от такой желанной. Весь его организм, весь его разум требовали удовлетворения. Мысли путались, Кровь стучала в голове. Сколько дней и ночей, что там дней и ночей, целые месяцы, даже годы только и было у него желание – обладать ею…

Как только он с матерью после смерти отца переехал жить в хутор Чугунов, это было два года тому назад, в школе, куда он поступил учиться, увидел Светлану. Она сразу же ему понравилась и запала в душу. С того момента он решил добиться её любой ценой. Он с первых же дней пытался ухаживать за ней. Предлагал дружбу. Пытался дарить подарки, но она его не замечала, не принимала его ухаживания. Её отказ ещё сильнее разжигал, возбуждал его. Он окончательно решил для себя, добиться её любым путём.

* * *

После выпускного вечера, встречаясь с ней на улицах хутора, он неоднократно пытался прокатить её на мотоцикле, чтобы увезти подальше от хутора. Но каждый раз, как будто угадав его намерения, она находила причину отказа и отказывалась ехать с ним. Но он не отчаивался. Надеялся. Терпеливо ждал своего часа.

Но, как говорят в народе: «Не было печали, так черти накачали!» Наконец-то, он дождался своего долгожданного, счастливого часа. Сама Светлана напросилась. Ей срочно надо было ехать в город встречать брата из армии.

Светлана пыталась найти транспорт для поездки. В хуторе были у некоторых жителей легковые автомашины и мотоциклы, но все водители, как назло, будто сговорившись, были заняты на колхозных работах. В то время на полях колхоза шла напряжённая уборочная страда. Почти все жители были заняты на уборках урожая и на других, не менее важных сельскохозяйственных работах. Погружённая в свои печальные думы Светлана возвращалась домой. Не знала, что делать? Как попасть в город, который находился в шестидесяти километрах от хутора?

И тут, по пути домой, с одной стороны на её счастье, а с другой на беду, её догнал на мотоцикле Турков. Узнав печальную историю Светланы, он тут же согласился отвезти её в город. Турков был на седьмом небе от счастья. Но он тут же поставил Светлане условие, что в город поедут на два часа раньше. Чтобы Светлана не догадалась о его намерениях, на ходу придумал причину: ему вначале надо заехать в другой хутор к родственнику матери по её просьбе. Светлана, ничего не подозревавшая о намерениях Туркова, вынуждена была согласиться, хотя знала, что тот хутор, куда он должен якобы заехать, находится совсем в другом направлении от пути в город.

Турков, сказав Светлане, что ему надо заскочить домой, чтобы забрать какие-то вещи для передачи родственнику матери, поехал домой. Дома он быстро достал из подвала две бутылки вина, в кухне собрал закуску. Всё это сложил в одеяло и положил в багажник трёхколёсного мотоцикла. После вернулся к дому Светланы.

Проехав несколько километров от хутора Чугунов, он свернул с дороги и поехал в сторону лесополосы. И на удивлённый вопрос Светланы объяснил, что он немного устал, так как с утра мотался на мотоцикле по разным делам. Немного отдохнёт и продолжит путь. Светлана поверила.

Заехав на небольшую поляночку, Турков достал из багажника одеяло, расстелил его на траве. Увидев на одеяле спиртное и закуску, Светлана стала возмущаться. Но Турков объяснил ей, что он с утра голодный и хочет есть. Он налил полный стакан вина и предложил Светлане, но она отказалась пить. Тогда он выпил сам. Увидев Светлану захмелевшими глазами возле себя в лёгком платье, он весь задрожал, кровь ударила в голову, и сжигаемый плотским желанием, как голодный хищник бросается на жертву, набросился на неё. Схватил и повалил на одеяло.

Стал остервенело целовать её и насильно снимать платье и трусики.

Светлана стала отбиваться. Стала просить, умолять, чтобы он не трогал её. Её сопротивление, отказ отдаться ему ещё сильнее разжигали и возбуждали его. Он уже не управлял собой. Никакие просьбы, мольбы, слёзы не могли остановить его. Разорвал её трусики, снял платье.

Увидев её голые упругие груди, нежное, розовое нетронутое молодое тело, мягкий пушок на интимном месте, он безжалостно стал раздвигать ей ноги. Она вырывалась, просила, плакала, умоляла… Вдруг она ойкнула и тут же затихла. Резкая боль в груди от удара локтем, случайно полученного во время борьбы, привела Светлану в обморочное состояние. Турков, воспользовавшись её беспомощностью, совершил половой акт.

* * *

Воспоминание распалило Туркова. Всё его тело напряглось, возбудилось. Вожделение стало сжигать, мучить и терзать его. В конце концов, само голое тело Светланы, напоминание о происшедшем, а теперь недоступное блаженство и безысходность стали причинять Туркову такую боль и страдание, что он в порыве ярости и гнева с силой ударил рукой о стену камеры. Боль резанула в руке, и Турков завыл от боли. В тот же миг ему почудилось, что стена, куда он ударил рукой, зашевелилась. Ничего не понимая, превозмогая боль, он, второй здоровой рукой решил проверить стену, действительно ли она шевелится.