Побег - [22]

Вот тут Олег испугался за нее. Настрой был серьезный, безвозвратный. У него еще оставалась надежда отговорить ее, объяснив, что в аэропорту никакого пистолета на борт воздушного судна ей пронести не удастся. Это чистая правда! Контроль слишком серьезен.

— Кто тебе сказал, что я собираюсь угонять вертолет из аэропорта? Я пойду на площадь Трех императоров и полечу в Национальный парк на экскурсионном вертолете.

Выдумано было отлично. Никто не сумел бы лучше.

— Допустим, ты угнала вертолет. Допустим, ты вступила в переговоры. Допустим, тебе отказали. Ты — что, будешь стрелять в пассажиров? Убивать по одному каждые пять минут? А я должен буду тебе помогать?

Ольга не выдержала. Она заплакала и встала перед ним на колени.

— Олег, не оставляй меня завтра. Я все сделаю сама, мне просто нужно, чтобы ты был рядом. Посмотри: разве я похожа на убийцу? Но я их всех напугаю, — ох, как я их напугаю! Они трусы, я их немножко изучила. Они хорошие, но они трусы, и слава Богу! Человек и должен бояться за свою жизнь. Но я больше не могу. Я устала от России, я устала от Борунии, словно тоже бы России, только вывернутой наизнанку. Я устала быть Ольгой Бабушкиной, инженером, продавцом книг, послушной горничной. Я устала быть предметом романтических воздыханий сторожа электроизделий. Я улечу от всего этого подальше, вот и все. Мне все — от рождения! — навязали. Пионерство, инженерство, страну, семью, послушание и боязнь. Даже в эту Борунию меня выпихнули насильно! Нет уж, пошли они все подальше! Я хочу сама править своей жизнью!

— Ну хорошо — а я? — спросил Олег. — Предположим, все пройдет удачно, и вы выберетесь из этой передряги. Зачем вам я? Что мне-то делать?

— Олег, голубчик! — Оля все не вставала с колен, — поехали с нами! А что тебе делать тут? Ты же сам жалуешься, что постепенно окружаешься враньем, теряешь себя. А с нами ты станешь вольной птицей. Я не хочу сказать, что ты будешь участвовать в делах Массимо. Да он тебя и не возьмет, он принципиальный одиночка, вор-романтик. Но он тебя отблагодарит за свое спасение. Поселишься где-нибудь на теплых островах, на тех же Канарах, и живи как хочешь. Как хочешь! Понимаешь?

— Если бы я знал, чего я хочу... — заволновался Олег, но тут же замолчал, закончив иронически: — ...то соломки бы постелил. Встань, Оля. Полечу я с тобой завтра на экскурсию. Но ты все-таки дура, учти!

Зазвонил телефон. Ольга бросилась к трубке.

— Тебя.

Олег подошел.

— Привет! Это Джонни. Помните, мы познакомились в кафе. Олег, возникло одно обстоятельство, которое требует нашей незамедлительной встречи.

— А по телефону решить это нельзя?

— Ни в коем случае. Сейчас уже поздно, поэтому я приеду к вам утром. В девять часов.

— Но я буду занят! — почти закричал Олег.

— Я приеду к вам, даже если вы этого не хотите. Впрочем, вы захотите. Вам ведь не нужно, чтобы вами заинтересовалась полиция? Алло! — говорящий подул в трубку. — Не слышу! До завтра!

— До завтра, — тихо ответил Олег.

В ответ на Ольгин взгляд он объяснил ей, кто такой Джонни и что он угрожал полицией.

— Ерунда! Не бойся, говорю тебе, — беззаботно сказала Ольга. — В девять — это, кстати, неплохо. Первый рейс в Национальный парк в десять, а мы полетим на втором — в одиннадцать.

Они пили чай, еще что-то обсуждали. Олег был уверен, что не уснет в эту ночь с его-то нервами, но через час уже спал тихим, ровным сном, пока утром Ольга не коснулась его плеча.

Без одной минуты девять раздался звонок в дверь. Пришел веселый и бодрый Джонни. Волосы на бритой голове не отросли ни на миллиметр. Возможно, он брил ее каждый день.

Познакомившись с Ольгой, он оценил ее высоко:

— Какой великолепный вкус у этого итальянца!

В ответ на их удивление Джонни преспокойно продолжил:

— Дорогие мои русские, можете меня не бояться. Я в курсе ваших дел. Как у всех журналистов, у меня очень много знакомых, в том числе среди полицейских. Из той информации, которую мне удалось раздобыть, можно догадаться, что вокруг Массимо что-то затевается. У меня к вам большая просьба, зато единственная. Если сегодня или завтра вы намерены что-то предпринять, возьмите меня с собой. Я не помешаю, уверяю вас! Постою в сторонке, сделаю несколько снимков, вот и все! Хоть я и пишу теперь проблемные статьи, но репортерство по-прежнему люблю. В этом Марии меня не догнать. Живое и горячее «сейчас» — суть журналистики.

Ольга покачала головой.

— Ничего мы, как вы выразились, «затевать» не собираемся. Решили сегодня отдохнуть, съездить куда-нибудь. Вас, естественно, с собой не возьмем. Простите, нам нужно собираться.

Джонни решил к такой строгой даме больше не обращаться.

— Олег! — сказал он, доставая из сумки какой-то прибор с объективом. — Знаете, что это такое?

— Никогда не видел.

— Это инфракрасный фотоаппарат. Делает снимки даже в абсолютной темноте. Причем отличного качества! Вот посмотрите!

Он протянул две фотографии, на которых Олег с удивлением увидел себя, какого-то темного, почти черного, но со вполне разбираемыми чертами лица. Он в плаще и кепи с полиэтиленовым мешком в руке выходил из гостиницы. Еще интереснее был второй снимок. На нем Олег стоял под фонарем, рассматривая вытащенный из мешка пистолет. Он с изумлением посмотрел на Джонни. Тот засмеялся.