Побег - [6]

Действительно, с тех пор как Джессика себя помнила, она терпеть не могла всех и всяческих собак. Точнее, хотя она и не призналась бы в этом даже самой себе, она их смертельно боялась. А они каким-то образом всегда это чувствовали.

– Верно. Мне хочется, чтобы это было какое-нибудь другое животное, – призналась она. – Ласковая тихая кошечка или золотая рыбка. Даже попугай – не так страшно. В общем, все, что угодно, лишь бы оно не лезло на колени своими грязными лапами и не облизывало своим вонючим языком.

Тем не менее, ради Джонни Бакса Джессика была готова на все. Представив себе, как красивое лицо Доллара приближается к ней, как он расписывается на кепке, она схватила сестру за руку и потащила в холл, к телефону. Элизабет смотрела, не идет ли кто-нибудь, а Джессика набирала номер. Выяснилось, что К. Брэмбл – это Кэтрин Брэмбл, пожилая, судя по голосу, женщина. Обитала она поблизости, в маленьком домике на Тенистой Аллее. Она сообщила, что место собачьей няни еще не занято и что удобнее всего встретиться и обговорить детали завтра после школы. Джессика повесила трубку, на лице ее сияла победная улыбка. Она бросилась обнимать Элизабет, потом сделала три пируэта вдоль холла.

– Готово! Ты только подумай, завтра в это же время я буду на двадцать пять долларов богаче и в тысячу раз счастливее! – Вдруг ее сияющее лицо омрачилось. – Это если я получу работу. О, Лиззи, понравлюсь ли я ей? Ты должна пойти со мной. Ты всегда знаешь, что сказать.

– Джес, это твоя затея, и я не собираюсь в ней участвовать.

– Но, Лиз, а как же собака? Если миссис Брэмбл захочет, чтобы я ее погладила? Я умру. Просто умру. Я сказала, что зайду к ней прямо после школы, это займет минуту или две. Ты же знаешь, старушки и всякие животные тебя обожают. Ты произведешь самое лучшее впечатление.

– Разве ты забыла, что завтра после школы у нас танцкласс с мадам Андре. Ты была ее лучшей ученицей, пока не вступила в команду болельщиц. Как будто участвовать в группе поддержки – важнее, чем танцевать. В общем, если ты прогуляешь еще один урок, я чувствую, она просто лопнет от злости.

Обе девочки хихикнули, представив, как их величественная учительница танцев приходит в бешенство.

– Ладно, я пойду на собеседование одна, если ты уладишь дело с мадам Андре. Скажи ей, что я лежу с воспалением легких и мечтаю о танцах. Скажи, что я сломала обе ноги, но приду через неделю. Или что я утонула в океане, и мысочки у меня при этом были оттянуты. – Джессика схватилась за горло и с шумом рухнула на пол.

– Мне очень жаль, мадам Андре, – объявила Элизабет шутливо-торжественным голосом, – но моя сестра покинула нас. Я горжусь тем, что ее последние слова были: „Плечи назад, живот подтянут".

Вошел Стивен. Он обнаружил сестер лежащими друг на дружке в припадке истерического смеха.

– Странные вы какие-то, – заметил он.

Это мнение Стивен не изменил и на следующее утро, за завтраком, когда услышал, как Элизабет дает Джессике какие-то непонятные наставления.

– Запомни, – говорила она, – для знакомства ты должна вытянуть руку. Тебе ее оближут, а потом почешешь за ушами.

– Я всегда думал, что уж в тебе-то есть хоть капля соображения, – сказал он Элизабет, направляясь к двери. – Но если у вас в классе принято так заводить знакомство, то я рад, что учусь не с вами.

Когда дверь за Стивеном захлопнулась, Элизабет от души посмеялась. Но Джессика от волнения не могла даже улыбнуться. По дороге в школу она не могла думать ни о чем, кроме предстоящего свидания с миссис Брэмбл. А за обедом даже не поиздевалась над толстенькой Лоис Уоллер, что у той, как всегда, из-за тефтелей не было видно спагетти. Джессика сидела очень тихо, выслушивая наставления сестры по уходу за животными и собачьему рациону.

В половине четвертого, уже на грани нервного срыва, она стояла у дверей дома № 152 по Тенистой Аллее.

С первых же слов Джессика с облегчением поняла, что миссис Брэмбл – очень дружелюбная женщина. Она ласково улыбалась, и девочка вскоре почувствовала себя как дома. А самое главное, вокруг не было никаких следов присутствия собаки. От аккуратно застеленной ковром гостиной до открытой кухни и спальни не было видно ничего похожего на забытую кость или собачью игрушку.

Утопая в мягком диване, расслабившаяся Джессика грызла печенье и вполуха слушала, как миссис Брэмбл рассказывает про свое путешествие. Она собирается погостить у родственников к югу от Сан-Франциско. Уезжает всего на несколько дней, возвращается в субботу. Концерт Джонни Бакса был в субботу вечером. На секунду Джессика испугалась, что работа помешает ей пойти на концерт, но как только миссис Брэмбл сказала, что непременно вернется домой до обеда, она пустила в ход все Уэйкфилдовское обаяние. Через несколько минут миссис Брэмбл уверилась, что никогда в жизни не встречала большей любительницы собак, чем ее юная гостья.

А та щебетала без умолку, рассказывая о бесчисленных собаках в ее жизни.

– Моя семья их обожает так же, как и я, – уверяла она свою будущую хозяйку. – Я прекрасно знаю, что если приведу ее домой, они там все из-за нее передерутся.

– Дорогая моя, я рада это слышать! – заулыбалась миссис Брэмбл. – Так мы и сделаем.