Побег - [3]

— Готово, барышня! — развязно сказал мужичок после недолгого смущения и даже как будто бы подмигнул.

Из-под полы кафтана выскользнула плоская золотая цепь… она влекла за собой изумруд необычайных размеров, помещенный в венок золотых листьев. Зимка приподнялась на ложе, сообразив, что имеет дело с очень дорогой вещью.

И вправду, она не ошибалась. Зимка нисколько не преувеличивала достоинств предъявленного ей товара. Но тут-то как раз и заключалась опасность, которую Зимка не в силах была предусмотреть. Та именно опасность, что Зимка не преувеличивала. Никак не преувеличивала. Нисколько. Ей не хватало для этого ни воображения, ни размаха мысли. А без преувеличений-то как раз и нельзя было обойтись, без них ничего нельзя было понять. Никакие преувеличения не покажутся чрезмерны, если первый попавшийся проходимец, хитровато ухмыляясь, предлагает тебе Сорокон — один из величайший волшебных камней, которые когда-либо знало человечество.

Увы! Этим Зимка и отличалась от человечества — она не знала! Не обронив ни слова, она протянула руку и взяла цепь, достаточно увесистую, чтобы потянуть на дюжину-другую червонцев. Без стоимости изумруда, разумеется, которую Зимка не могла определить даже приблизительно.

— Сколько? — спросила она только для того, чтобы отказаться. Но бывалый мужичок не дал ей такой возможности.

— Как договорились, — ответствовал он, поставив Зимку в тупик.

— Но это много, — подумав, выкрутилась она.

— Помилуйте, барышня!

Мужичок нахмурился. А Зимка не могла позволить себе даже этого. Она не решалась выказывать чувства, не установив предварительно, какие имеются у нее основания рассердиться. Не зная даже, идет ли речь о покупке или подразумевается нечто иное, она ограничилась кислой полуулыбкой.

— Хорошо. Но у меня нет сейчас на руках всей суммы.

— Хотя бы половину на первый раз.

— А сколько ты считаешь за половину?

Свободный человек — все чувства были в его распоряжении, он укоризненно глянул:

— Половина, барышня, это когда сговоренная сумма поделена на две равные части.

— А если поделить на неравные?

— Восемьдесят червонцев на первый случай.

И мужичок хитро прищурился в ожидании дальнейших препирательств. Зимка же перевела дух, прояснив хотя бы что-то о цене. Но восемьдесят червонцев — это было много. Много больше того, что она имела в виду, «не преувеличивая» значения камня.

— Ишь ты какой! — сказала она вполне бессмысленно. — Ладно… Давай. Придешь завтра за деньгами.

Оставшись одна, Зимка поскучнела и обозвала себя дурой. Цена представлялась ей чрезмерной, а назначенный срок — завтра — излишне определенным. Ничто не мешало ведь отделаться пустыми обещаниями, а потом водить мошенника за нос сколь угодно долго. Доходили ведь до Зимки разговоры, что большие люди, истинные вельможи, берут и не платят. Слушая эти сказки еще в отрочестве, Зимка замирала от сладостной веры в чудо. И вот теперь, когда самое необыкновенное и невозможное начало как будто свершаться, Зимка с горечью ощутила, что осталась в глубине души все той же мещанкой из Колобжега — не могла она преодолеть в себе подлую привычку платить. Восемьдесят червонцев! Отложенный на завтра долг портил Зимке настроение, не давая возможности отвлечься. Вряд ли это было то дерзкое, гордое чувство, с каким великие люди шли по жизни, ни за что не расплачиваясь.

Она позвала одну из служанок, постарше, некрасивую блеклую женщину средних лет, которая внушала ей некоторое доверие глуповатым выражением лица, и велела позвать вчерашнего купца. Того самого, что приносил перстни, ожерелья и шкатулки.

Купец не замедлил явиться, и Зимка встретила его как спасителя. Этот исполненный достоинств человек поражал высокомудрым лбом, обширность которого находила естественное продолжение в залысинах. Недостаток волос сверху уравновешивался черной бородой по самые глаза и ноздри, так что в беспросветной чаще только изредка, при разговоре посверкивали белые, плотоядные зубы.

— Сколько дашь за эту вещицу? — небрежно спросила Зимка, доставая волшебный камень Сорокон. Тяжелая цепь со звоном выскользнула, провиснув до пола.

Купец выразительно зыркнул и, когда принял цепь, ответил почтительным вопросом:

— Вы хотите продать?

Склонивши к Лжезолотинке высокий купол лба, он не торопился.

— Вещь действительно редкая. Не стану скрывать.

— Еще бы ты посмел скрыть! — возмутилась Зимка.

Честный человек приложил руку к сердцу и сокрушенно вскинулся — мотнул головой, как испуганный оводом жеребец.

— Ты должен назначить настоящую цену. Самому в накладе не остаться, но… и заплатить, — остановила его Зимка.

— Сударыня! — истово воскликнул купец. — Вы исключительно верно подметили существо дела!

— Я не нуждаюсь в твоих… этих… Сколько?

Но купец только вздохнул и зачем-то вытер ладонь о черный с золотыми полосами кафтан, туго налитый сытым брюшком. Зимка вынуждена была убедиться, что и разум купца, самая способность к суждению сокрыты не менее тщательно и надежно, чем его зубы в густой бороде.

— Сколько? — вздохнул он еще раз. — Во всяком случае, больше того, что у меня есть в наличности.

— Но я не спрашиваю, сколько у тебя в наличности! — резко возразила Зимка.