Побег - [6]

Тем временем вернулся чем-то недовольный Ростоцкий.

Серый кардинал Манауса, как всегда, был одет безукоризненно: светло-бежевый костюм из некрашеного хлопка, рукава легкого пиджака небрежно подвернуты, под ним — белоснежная рубашка поло, со вкусом подобранный ремень, на ногах крепкие, но элегантные туфли, отмытые до почти стерильного состояния. Настоящий модник, Герман является примером для светского молодняка, ателье и белошвейки не простаивают.

Я ни о чем его не спрашивал, он сам поведал:

— Две недели спокойной жизни, и все! Что за сволочизм? Только отладишь, только дела пойдут ровно… Нет же! Обязательно появляется очередной умник, желающий дать жизнь своей очередной глупости! Современный человек в своем развитии недалеко ушел от обезьяны, жизнь его определяют те же законы, что и десятки миллионов лет назад. Чем выше прогресс, тем хуже отбор и больше идиотов. Чувствую, будущее опять не сулит человечеству ничего хорошего. Даже здесь, где условия выживания общины гораздо более суровы, чем на Земле, а от каждого руководителя, начиная с самого низшего звена, требуется максимальная рассудочность и производительность. Но негативный отбор, оказывается, правит и на Кристе, а болтать языком гораздо выгоднее, чем вкалывать — меньше энергозатраты, срабатывает инстинкт!

Тут уж я спросил, чисто из вежливости, поскольку он начал жаловаться:

— Кто на этот раз?

— Сопляк! Очередной перспективный сынуля богатого землевладельца, которого губернатор неосмотрительно пристроил в департамент. Представляешь, этот идиот решил, что уровень безопасности, да и внутренней культуры населения Леты требует запрета горожанам носить оружие! Мол, теперь уже не требуется! Для всеобщего, видите ли, блага и спокойствия мамаш! Папка, хоть и добренький к элите, но человек умный, посмеивается. Однако формально он должен провести по этому вопросу совещание. Инициатива!

— Давай этого сынка ко мне в Диксон, мигом мозги на место встанут.

— Что ты… Обгадится в первый же день… Пора освежиться. Вот хорошо, что вы здесь, Теодор, — обратился он к подошедшему официанту. Постоянному официанту, замечу, Ростоцкого обслуживает только он. — Лимонад с мятой, пожалуйста, только не очень холодный. Дарий, что-нибудь еще?

Я отрицательно помотал головой.

— Что делать будешь?

— Нет бы ему заниматься культурой, что и поручено этому деятелю! Придумаю… — задумчиво молвил он, через стекло фужера разглядывая двух дам, что сидели за два столика от нас. — Надо будет перекинуть его на другое место. Туда, где каждая ошибка будет кричать о глупости, а печальный результат руководства проявится сразу же. На коммунальное хозяйство, например, тамошние прорабы быстро скрутят ему голову, и папаша не поможет. Да черт с ним, разберусь! Лучше расскажи, что еще увидели на той стороне?

Еще… Рассказывать можно бесконечно.

Альпийские скальные зоны, неприступные барьеры утесов и крутых обрывов вдалеке, пугающая высота перевалов, выводящих путника неведомо куда. Напрягая зрение, мы, стоя в начале пути, напряженно вглядывались в очертания незнакомых гор, стараясь различить распадки, пики и ущелья, но перед нами по-прежнему был только абрис гранитных скал. Потом солнце вдруг выплыло из-за дальней горы со снежниками на вершине, и сразу же все небо неизвестной планеты залила ровная лазурь.

Уклон небольшой. Туман волнистыми струями косо поднялся вверх, и вдалеке открылась бескрайняя долина. Надеюсь, что бескрайняя.

Не знаю, что это было: истинная красота гор или же просто ожидание романтики открытия. Я чувствовал свежесть мыслей, упоение открывшимися неведомыми далями и ощущение превосходства над всем сущим. Новый мир был виден, точно декорации в огромном современном аквариуме — настолько густым казался мне воздух, заполняющий эти бездны… Он дрожал, сгущался, становясь все более похожим на дым. Переваливаясь между пиками, в ущелье влетали порывы ветра, и из правой лощины, зарождаясь на наших глазах, поднимались потоки тумана. В горах так всегда к полудню — из прогретых долин возносятся потоки влажного воздуха. Соприкасаясь с воздухом снежников, прозрачная влага обращается в мистический туман, состоящий из мириад мельчайших взвешенных капель. Ежесекундно меняющие свою форму клочья поплыли прямо через нас, собираясь в нечто новое; вот получилась молодая тучка, медленно начавшая свой путь в высоту…

Концентрат горной романтики, я три десятка кадров нащелкал. У нас ведь ничуть не хуже. Ан нет… Заграница манит. Там все кажется более ярким, выпуклым.

— Примерно то же самое, что и по нашу сторону — наконец ответил я без лишних прикрас. — Лето стоит, благодать. Относительно тепло, несмотря на горы, возле которых расположен Прорез. Прямо от выхода из грота начинается узкое ущелье, сразу сворачивающее к югу, по нему бежит тот самый ручей. Для дальнего рейда нужна соответствующая подготовка, поэтому мы прошли всего с полкилометра. Но и этого хватило, чтобы увидеть огромную саванну внизу. Да, это не джунгли, зелени мало, и она другая. Спуск пологий, удобный, каких-либо природных препятствий я не наблюдал.

— Пешком шли?

— Технику к водопаду очень сложно доставить, разве что мотоциклы. Их еще найти надо, для езды в горах не всякий подойдет.