Побег - [30]

— Может быть. Один из них выжил.

— После схватки с тем чудовищем? — удивился я.

— Да. Он был тяжело ранен, но двигаться мог, смотрите, — с этими словами охотник указал нам на след подошвы.

Ну что, след себе и след, хороший башмак, вибрам на подошве. Но как Винни определил, что человек ранен? Эх, учиться и учиться. Ага, вот и еще один.

— Он торопился, как мог. Пошли дальше.

И снова мы с Лешкой встали в боевое охранение.

Умение читать следы, на уровне расшифровки сценариев произошедшего, всегда вызывало у меня восхищение. До встречи с вьетнамцем я считал, что к такому искусству способны исключительно люди чистого поля, напрочь отлученные от городской среды, иначе чутье быстро начнет давать сбои… У таких мастеров и восприятие мегаполиса особенное — как бесполезного и даже опасного образования, в коем нормальный человек жить не может. Там слишком много следов и чужих глаз.

Мне рассказывали историю о том, что один из бригадиров эвенкийских оленеводов участвовал в Великой Отечественной войне. Вначале его назначили снайпером, как очень меткого и опытного стрелка. Потом выяснилось, что боец — уникальный следопыт, и его забрали в фронтовую разведку. Поведал он как-то человеку, записавшему рассказ, как в самом конце войны его разведгруппа была направлена для выяснения обстановки в окрестности небольшого городка в Восточной Саксонии:

— На рассвете мы скрытно подобрались к городским окраинам — никого нет. Осторожно вошли в город… Что такое? Автомобили на улицах стоят, магазины открыты, витрины заполнены, а самих жителей нигде нет!

— Так куда же немцы подевались? — спросили его.

— А все в тайгу ушли!

Немцы бежали из города перед приходом наших войск, а для бригадира оленеводов все, что не являлось городом, было тайгой — самой безопасной средой, которая всегда приютит, укроет и накормит. Значит, умные немцы «ушли в тайгу».

Вьетнамец почти разрушил шаблон. Образованный человек, преподаватель. И город ему не чужд.

Но мне кажется, что он рассуждает точно так же.

Человечество манят города, и с этим ничего нельзя поделать…

Прелести большого города, его удобства, высокая организация жизненного пространства, богатая культурная жизнь, открывающиеся в обучении, досуге и работе возможности кружат голову. Да и на Кристе очень многие хотели бы поселиться в Манаусе. Мне еще на Земле казалось, что настанет такое время, когда на планете будут существовать лишь огромные мегаполисы, промышленные, научно-исследовательские и аграрные центры, объединенные в агломерации, и очень редкие фермы, как экзотика. А все остальное станет безлюдной «тайгой»…

В движении каждый из нас нес оружие по-своему.

Энергичный, даже несколько дерганый Лешка тащит автомат на груди, перекинув брезентовый ремень через шею. Молодой он еще, не боится шейного остеохондроза. Меня иногда уже прихватывает: то в пояснице кольнет, зараза, то меж лопаток. Ирка Сухинина, добрая женщина, сказала, что мой костяк к тридцаточке уже полностью сформировался и теперь начинает, видите ли, притираться. Я надеюсь, что фельдшерица так шутит. И тем не менее автомат несу под мышкой, ремень поперек туловища — легко вскинуть, руки свободны, что важно, когда идешь по камням и на шею не давит.

Хитрее всех поступил охотник. Его винтовка висит классически, за правым плечом. А хаудах он просто положил в рюкзак, справедливо рассудив, что в ближайшее время тот ему не понадобится.

Зайцы, конечно, знатные… Весят они тоже рекордно. Есть готовые тащить тяжелую добычу? Успеем. Я не раз видел, как вьетнамец обращается с винтовкой. Он вообще великолепный стрелок. Попасть из нарезного ствола за пятьдесят метров, из положения стоя, в монетку — для него не проблема. Я вот буду счастлив, попав в спичечный коробок. Как-то раз во время возвращения в Диксон из рейда мы спугнули стайку птиц, похожих на небольших цесарок, а гладкоствольного оружия у нас с собой не было. Только я пожалел вслух, как Винни снял с плеча «мосинку» и начал прицеливаться:

— Какой смысл, Винни, пуля разнесет ее в клочья! — усомнился я.

— Почему разнесет? Смотри!

Охотник спокойно выстрелил, и пуля чисто оторвала птице голову, перебив шею. Дар Божий? Если так, то есть ли смысл мне стараться в упражнениях, его не догнать. Наверное, все же стоит.

Так что за будущую колбасу я спокоен. Будет.

Следственные действия, на ходу проводимые Винни, не могли не сказаться на скорости движения группы — она резко снизилась. Наконец, он позвал нас опять. Я подошел последним и сразу же отметил если не растерянность вьетнамца, то большую озабоченность, написанную на его лице.

— Друзья мои, я не вполне понимаю, что тут происходило, — признался он, выпрямляясь. — Смотрите сами.

— Что тебя парит? — осведомился Лешка, пытаясь хоть что-то понять из сочетаний неочевидных следов.

— Это хищник шел за ним, — тихо пояснил Винни, показывая пальцем вниз. — Самое удивительное в том, что зверь тоже был сильно ранен.

— Так же, как человек? — заметил я. — Подожди, ты хочешь сказать, что эта тварь тащилась за американцем от самого грота, где произошла схватка?

— Да. У человека плохо работала левая нога, тем не менее он сильно спешил, — кивнул следопыт. — Зверю досталось сильней. Правую заднюю конечность он буквально волочил по земле… смотрите же! И передняя правая. Такое впечатление, что на ней поврежден сустав. Чему я вас учил?