Победы, которых могло не быть - [125]

В войнах побеждают не механизмы — пусть и самые хитроумные, а люди. Первое, что необходимо армии, это воля к победе, высокий боевой дух солдат и офицеров. Солдаты Объединенных вооруженных сил показали себя в бою с самой лучшей стороны — в первую очередь, это относится к американцам. Поствьетнамский синдром был преодолен, так же как и типичная для армии мирного времени подмена девиза «Долг, честь и отечество» стремлением оказаться в критический момент в максимально безопасном месте. Армия снова объединилась в стремлении добиться поставленной цели. И этой целью являлась победа над врагом. Вьетнамская война надолго подорвала веру страны в свои силы и возможности, но теперь период сомнений безвозвратно ушел в прошлое.

Командующий силами Коалиции генерал Норман Шварцкопф показал себя великолепным организатором, однако на чисто человеческом уровне он не умел ладить ни со своими подчиненными, ни с вышестоящими руководителями. В марте 1991 года, подведя итоги операции «Буря в пустыне», он во всеуслышание заявил, что президент Соединенных Штатов Джордж Буш не позволил армии одержать решительную победу. Генерал Шварцкопф вернулся в Вашингтон, был встречен, как триумфатор, а вскоре ушел в отставку и засел за писание мемуаров.

Саддам Хусейн все еще правит Ираком.

Создание Коалиции являлось беспримерным предприятием и колоссальным политическим достижением. Едва ли не впервые за всю мировую историю общая цель объединила Восток и Запад, мусульман и христиан. Но вот цель достигнута, а отдаленные последствия Войны в Заливе все еще не поддаются оценке. Не приходится сомневаться, что в перспективе эти последствия затронут не только Аравийский полуостров, но и весь исламский мир, широким полумесяцем протянувшийся от Марокко до Индонезии. Быстрый рост исламского фундаментализма напрямую связан со все той же операцией «Буря в пустыне». Перед лицом миллиарда мусульман, контролирующих подземные сокровища, как воздух необходимые промышленно развитым государствам, Запад может прийти к болезненному осознанию своей зависимости от тех, кому он нанес столь сокрушительное поражение, после чего ему придется смириться и перейти к realpolitik.

Пустыня — обычное место для испытания новых систем оружия. Многие новинки, примененные в ходе «вертикальной войны», оказались весьма удачными[399], что вселило в генералов и политиков безграничную веру во всемогущество научно-технических чудес. Как только удалось ослепить управляющие структуры противника и добиться абсолютного господства в воздухе, авиация получила возможность спокойно и без помех перемалывать его наземные силы. Этому очень помогло применение сложного, сверхсовременного оружия. И все же войну выиграли не самолеты и танки, а летчики и танкисты. В этой войне, так же как и во всех прошлых, все зависело от людей.

И все же «Буря в пустыне» показала, что в наше время можно воевать, сведя свои потери к нескольким сотням человек.

Нулевой фактор потерь — либо полное всеобщее уничтожение. Именно таким был выбор.

Решающим фактором «Войны в Заливе» стало подавляющее технологическое превосходство одной из сторон, проявившееся в первый же час наступления. То, что последовало далее, нельзя назвать войной — просто одна сторона уничтожала другую.

Эпилог Последний решающий фактор

Милосердная природа долго скрывала от нас эти тайны. Проникновение в них должно побудить каждого здравомыслящего человека обратиться к своему разуму и совести. Нужно неустанно молиться, чтобы эти ужасные силы были поставлены на службу мира между народами, чтобы средства, способные опустошить всю поверхность Земного шара, стали неиссякаемым источником процветания.

Уинстон Черчилль, по получении известия о Хиросиме, 6 августа 1945 года.

Качнись маятник судьбы в другую сторону, исторические последствия битвы крестоносца Ги де Лузиньяна с мусульманским вождем Саладином стали бы совсем иными. Смогла бы победа «рыцарей Истинного Креста» над «защитниками Истинной веры» разрешить давно назревавшую проблему Иерусалима? На этот счет мы можем только строить предположения. И все же это, как и прочие значительные сражения, меркнет по сравнению с тем, которое угрожало полным уничтожением нашей планеты в наше время. Поэтому нам стоит вернуться к событию, которое радикально изменило образ мыслей всею цивилизованного человечества, к тому, что произошло в 8 часов 15 минут семнадцать секунд ясного, солнечного утра в августе 1945 года. К моменту, когда в небе над Японией вспыхнула крошечная точка всесжигающего, нечеловечески яркого света[400].

Миссис Кейко Накамура оказалась в числе счастливцев. Она умерла мгновенно. Другие успели почувствовать, как сгорает их кожа, их кости, и только затем навеки потеряли сознание. Умирание растягивалось на часы, на дни, даже на месяцы.

Это было ясное, солнечное утро. Без четверти восемь прозвучал отбой воздушной тревоги. Жители Хиросимы покинули бомбоубежища и смотрели в синее, безоблачное небо. Некоторые из тех, кто вышел живым из разверзшегося вскоре ада, вспоминают, что видели высоко в ярко-синем небе быстро расплывающийся инверсионный след одиночного самолета, другие говорят, что видели огромный четырехмоторный самолет, как серебристую искорку, приближающуюся к городу. И те и другие очевидцы, конечно же, правы. Одни видели самолет метеоразведки, наметивший цель (именно его появление заставило наблюдателей ПВО объявить воздушную тревогу), другие — «Энолу Гей», приближавшуюся к городу со своим страшным грузом. На этот раз воздушной тревоги не было.