Победоносец Сталин. Генералиссимус в Великой Отечественной войне - [56]

Хочу обратить внимание на то, какое настроение царило в стане наших союзников накануне Берлинской операции. Черчилль в письме Рузвельту выражает тревогу по поводу возможного взятия Берлина Красной Армией: «Если они захватят… Берлин, то не создастся ли у них слишком преувеличенное представление о том, будто они внесли подавляющий вклад в нашу общую победу… Поэтому я считаю, что с политической точки зрения нам следует продвигаться в Германии как можно дальше на восток и в том случае, если Берлин окажется в пределах досягаемости, мы, несомненно, должны его взять».

В тот же день к Сталину были вызваны Жуков и Конев. «Так кто же будет брать Берлин, мы или союзники? – спросил Верховный Главнокомандующий». «Так вышло, – вспоминал Иван Степанович Конев, – первому на этот вопрос пришлось отвечать мне, и я ответил: Берлин будем брать мы, и возьмём его раньше союзников».

Корр.: – Он и сдержал слово. Это ведь его войска встретились на Эльбе с американцами. Помнится, был даже такой фильм «Встреча на Эльбе». «Именно здесь, – отмечал Конев, – в центре Германии, гитлеровская армия оказалась окончательно расчленённой пополам».

Д.Т. Язов: – Войска Жукова встретили серьёзное сопротивление на Зееловских высотах. Там, действительно, были серьёзные потери. Известно, что Сталин предлагал отказаться от лобового штурма этих высот и, как один из вариантов, перебросить войска 1-го Белорусского фронта через прорыв, созданный войсками Конева. Но и Жуков, и Конев отвергли этот вариант. 18 апреля Зееловские высоты были взяты. Рокоссовский вспоминал о накале боёв в те дни: «Враг вводил всё новые и новые резервы, вплоть до наспех созданных батальонов фольксштурма… Но это была уже агония. Как смертельно раненый зверь огрызается в диком безумии, так и фашисты дрались до последнего».

Конев вспоминал: «На путях отступления гитлеровской армии столбы и деревья увешаны были трупами солдат, казнённых якобы за трусость в бою, за самовольный отход с позиций».

Корр.: – Оставил нам прославленный маршал и такое свидетельство: «Верховный Главнокомандующий с присущей ему твёрдостью руководил Берлинской операцией, внимательно следил за её развитием, лично координировал действия 1-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов, оказывал необходимую поддержку. Обладая большими знаниями в области стратегии и военной истории, он реалистически оценивал внешнеполитическую обстановку, планы и группировки противника, состояние экономики, возможности техники и вооружения, морально-политическое состояние войск. Характерной чертой стиля И.В. Сталина был учёт всех особенностей обстановки при планировании каждой операции».

Д.Т. Язов: – Теперь, что касается второй части обвинений. Нетрудно представить, с каким настроением вступали на вражескую землю наши бойцы. Во втором гвардейском танковом корпусе провели что-то вроде социологического опроса. И вот какую картину он выявил. Было опрошено 5848 человек. Фашисты убили 4447 их родственников, 1169 покалечили и 908 угнали в Германию. Кроме того немцы сожгли 2430 деревень, посёлков и городов, где до войны жили танкисты корпуса.

Чтобы избежать возможных самосудов и других эксцессов, в войсках была проведена серьёзная воспитательная работа. Газета «Красная звезда» писала: «Нельзя себе представить дела таким образом, что если, скажем, фашистские двуногие звери позволяли себе публично насиловать женщин или занимались мародёрством, то и мы в отместку им должны делать то же самое. Этого никогда не бывало, и быть не может. Наш боец никогда не допустит ничего подобного, хотя руководствоваться здесь он будет отнюдь не жалостью, а только чувством собственного достоинства».

Михаил Ефимович Катуков – командующий 1-й гвардейской танковой армией вспоминал: «Перед вступлением на территорию Германии Военный совет армии обратился к личному составу с призывом – вести себя на вражеской территории достойно, как подобает советским воинам. Это обращение было необходимо, поскольку ненависть к врагу у наших людей была огромная. Редко у кого из бойцов не было в семье тяжёлых утрат… Это, естественно, вызывало чувство мести… Командиры и политработники рассказывали воинам как надо себя вести на занятой вражеской территории.

Проделанная воспитательная работа дала свои плоды. Военный совет в дальнейшем не сталкивался с фактами недостойного поведения наших бойцов по отношению к мирному населению германских городов и сёл. Но на поле боя воины-гвардейцы били гитлеровцев беспощадно».

Новый тон пропаганде задал Сталин, сказавший «Гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское остаётся».

Корр.: – Так откуда же пошла эта чудовищная ложь о бедных немках, изнасилованных нашими солдатами? Энтони Бивор называет два миллиона. Его западные коллеги вторят: «Особенно ужасающим было количество совершённых красноармейцами изнасилований». Я спрашивала бывшего комсорга одного из полков нашей омской дивизии, дошедшей до Берлина, генерала в отставке Василия Егоровича Корнеева: были ли в их дивизии подобные случаи? Он ответил: ни одного. Да и о каких миллионах могла идти речь, если всё население Берлина в ту пору не дотягивало до 3-х миллионов.