Победные трубы Майванда - [138]
Кандагарский властитель — вали Шер Али-хан… Случайная, ничтожная фигура, волею могущественных соседей вознесенная на некоторую высоту. Те же силы сняли марионетку со сцены. В конце 1880 года патрон и «крестный отец» вали полковник Сент-Джон недвусмысленно намекнул ему, что настала пора проситься на покой. Шер Али-хан покорно повиновался.
15 декабря 1880 года хозяева отправили несостоявшегося эмира в Британскую Индию. Шпалерами были выстроены англо-индийские войска, и церемониальный салют должен был придать респектабельность высылке Шер Али-хана. В Афганистане его отъезд остался незамеченным.
Однако как же поступить с Кандагаром? Он теперь без правителя, даже номинального, подставного; временно контроль осуществляется британской военной администрацией. А дальше?
…Члены палаты лордов далеко не всегда жаловали парламент своим посещением. Но в понедельник 10 января 1881 года на заседание палаты явились почти все. То был довольно ординарный случай: ожидалась «мэйдн спич» — первая речь нового пэра. Но не чья-нибудь, а бывшего вице-короля Индии, графа Литтона, поэта Оуэна Мередита.
Помещение палаты освещали неяркие лучи зимнего солнца. Пробиваясь сквозь витражи из красного стекла, они бросали багровый отсвет на безукоризненный темный костюм графа. Пэры любовались его красивым лицом, волнистыми волосами, статной фигурой, изысканностью манер. Строгая и в то же время образная речь. Да и тема вполне соответствовала настроениям высшей аристократии: величие Британской империи.
«Великий Могол» говорил о своей политике в Индии и соседних землях. Оправдывал то, что было сделано. Отстаивал то, что еще можно было отстоять: ведь эти трусливые виги во главе с Гладстоном готовы отказаться от всех приобретений в Афганистане. Он требовал сохранить власть Англии над Кандагаром, призывал соединить его железной дорогой с долиной Инда, чтобы направить торговлю Центральной и Средней Азии в порты Калькутту и Карачи, «а отсюда, — разъяснял Литтон, — в Ливерпуль и Лондон».
Ему щедро аплодировали: в палате лордов правительство либералов не пользовалось особыми симпатиями. Биконсфилд с глубоким удовлетворением писал своей приятельнице леди Брэдфорд, что его питомец становится «хозяином положения» и сможет рассчитываться с политическими оппонентами полновесными ударами.
Радость нового пэра от успешного дебюта в Вестминстерском дворце была вскоре омрачена печальным известием из Африки. 27 февраля 1881 года погиб его ближайший советник, сердечный друг и собеседник, теоретик и знаток военного искусства — Джордж Колли. Верховный комиссар Юго-Восточной Африки, губернатор и главнокомандующий, генерал-майор Колли погиб как простой солдат во время ночной атаки буров при Маджубе ровно через семь месяцев после проклятого сражения у Майванда…
Майванд, Майванд! Это именно он поставил под сомнение возможность сохранить господство Британской империи над Южным Афганистаном. В глубине души Литтон хорошо понимал, что его речь в палате лордов, как бы высоко она ни расценивалась, не окажет ни малейшего влияния на политику находящихся у власти либералов.
Ему не помогла и авторитетная поддержка: когда 8 и 9 марта 1881 года в парламенте развернулись дебаты по кандагарскому вопросу, экс-премьер граф Биконсфилд произнес патетическую речь во славу активной имперской политики и решительно высказался в пользу предложения Литтона — удержать Кандагар со всей округой, присоединив их к британским колониальным владениям.
Статс-секретарь по делам Индии лорд Гартингтон то краснел, то бледнел, читая речи консерваторов:
— Они ничего не желают знать! А ведь там творится нечто невообразимое: нападения, бунты, мятежи… Нам удастся закрепиться в Южном Афганистане, только если мы выселим или уничтожим всех его жителей, заменив их своей армией.
Мартовское выступление престарелого Биконсфилда оказалось последним в его жизни. 19 апреля он умер. По совпадению в том же месяце англо-индийские войска покинули Кандагар. Смерть лидера консерваторов явилась в каком-то смысле символом смены методов британской политики по отношению к Афганистану, смены вынужденной, вызванной героическим сопротивлением афганского народа. Вместо военного вторжения — военно-политическое давление, дипломатический нажим.
Возвращаясь в Индию, английские генералы передали контроль над Кандагаром и значительную часть своего вооружения Абдуррахман-хану, зарекомендовавшему себя наилучшим образом. Он получил и крупную денежную субсидию. В ряде столкновений войска Абдуррахман-хана одержали верх над ослабленной сражениями с англичанами армией Аюб-хана и овладели Гератом. Аюб-хан бежал в Иран и умер на чужбине после тридцати трех лет изгнания.
Майвандская колонна в Кабуле.
Но его подвиг и его заслуги перед родиной не были забыты. К одной из площадей Кабула ведет улица, названная Майвандской, а на самой площади установлен обелиск в память знаменитой победы — Майвандская колонна. Прославляющие успех афганского оружия памятники воздвигнуты также в Майванде и Кандагаре. Об этой победе до наших дней рассказывают легенды, пишут баллады и поэмы, повести и романы.
