Победивший судьбу. Виталий Абалаков и его команда - [3]

Эти энтузиасты были объединены страстью к горам. Разных людей она захватывала ― рабочих парней Б. Симагина, М. Ануфрикова, Н. Гусака, ученого с мировым именем академика И.Е. Тамма, ходившего еще в горах Шотландии, журналиста и боксера-тяжеловеса А.Ф. Гетье, будущего известного математика Б.Н. Делоне, врача Н. Калиновского, инженера В. Сасорова.

Многих охватывала страсть к походной жизни и восхождениям, они жили и бредили этим. Наверное, видевшие раз горы, снова стремятся к ним ― эти люди имели то, что Сарьян назвал величайшим даром природы, способность удивляться.

У далеких от альпинизма жителей Сенегала есть поговорка: «чтобы стать человеком, чтобы понять мир, надо хоть раз в жизни забраться на самое высокое дерево или самую высокую гору». В книге Корана Аллах говорит устами пророка: «я дал вам горы и звезды, дабы направить вас на путь правый» псалом Давида гласит: «придите, взойдите на гору, дом бога нашего».

Каждый выходной день эти люди отдавали пешим и лыжным походам, на которых лежал отсвет горных походов, у костров возникали рассказы о вершинах. Кто побывал в горах, твердо знает, что после всякой бури приходит солнце.

Это были не «строители альпинизма», это были ребята, голодные по свежему ветру и тяжелой работе, искатели приключений, а то и просто воли от табелей, проработок и т.п., наивные романтики, порой ставившие свою судьбу на снежную карту ― горы ведь не шутят… Многие только и жили ожиданием очередного летнего сезона. Особо увлеченные ходили и по Москве в штормовых костюмах и триконях, к ужасу соседей по трамваю. Это они начали писать историю нашего альпинизма своими ледорубами.

В 1941 году они ушли на фронт, но после войны продолжили писать послевоенную историю... уцелевшими именами.

Поэтому восхождение Абалаковых и Чередовой на Дыхтау было некоторым стимулом к рекордно-спортивному стилю, повлекшему ряд последователей. Стали отваживаться уже многие и перед началом войны было сделано многое, появился ряд сильных альпинистов. К концу 1937 г. наши альпинисты взошли на все главные вершины Кавказа и многие менее крупные («Горы покорить нельзя ― они лишь позволяют людям подниматься на их вершины» Э.Шиптон, альпинисты иной раз говорят «взять»), разведали далекие Памир и Тянь-Шань. В те годы, правда, еще не возник «альпинизм маршрутов» ― изыскание более трудных путей на взятые вершины ― и было еще далеко до «стенных маршрутов».

Как всегда в спорте, вокруг братьев Абалаковых образовалась стайка молодежи ― учеников, в число которых вошел и автор. Были здесь три брата Малеиновы (средний, Алексей в 1933 г. прославился восхождением на пятитысячную вершину Коштан на Кавказе), Ю. Шиянов ― летчик-испытатель (впоследствии Герой Союза), Г. Харлампиев, Ю. Губанов и другие. Весенние походы, костры в ночи ― насаждался культ смелости и выносливости, железное правило ― просмеять любую беду, рассказ о грозной опасности мог подаваться только в юмористическом ключе. Лыжные походы со слаломом по лесу, с ночевками где-нибудь на веранде или сеновале. Не раз, проснувшись в спальных мешках, мы были окружены деревенскими мальчишками, шептавшимися:

― Глянь, живые еще, шевелятся малость!

Всем, кто бывал в горных походах, наверное, знакомо это чувство: дома, сидя на диване, странно представить, что ты ночевал, полувися на обледенелой стене... Да не мираж ли это? А вот когда собралась группа друзей, все обретает реальность, встают в памяти живые воспоминания. Были и разговоры о технике альпинизма. Книг тогда еще не было, обучались «со слов» одним из учителей был дипломат В.Л. Семеновский, ходивший раньше проводником в Альпах.

Братья Абалаковы, Виталий и Евгений, из семьи казака-хуторянина, родились под Енисейском, потом жили невдалеке от Красноярска. Вместе приехали в Москву учиться: Виталий ― на инженера, Евгений ― на художника. Оба брата были невысоки, кряжисты, разве что Женя чуть поплотнее, малость похожий на милого таежного медвежонка. Но характерами они были разные: Виталий ― несколько суховатый, замкнутый, Женя ― улыбчивый и общительный. Виталий был склонен к некоторому аскетизму, Женя ― далеко не чужд радостям жизни. Они имели богатый опыт тяжелых походов по Алтаю и Саянам, суровой сибирской тайге, опасных плаваний по бурным рекам, а главное, лазания по знаменитым Красноярским Столбам ― великолепной школе скалолазания.

Столбы и впрямь хороши! На невысокие холмы наброшен ковер густой зеленой тайги, а на вершинах ― диковинные высокие скалы.

Красноярец ― художник В.И. Суриков: «Видел я Альпы швейцарские и итальянские, но нигде не видал такой красоты, как эта наша сибирская». Еще в начале 19-го века говорил рудознатец Прохор Селезнев: «Зело велики и пречудесно сотворены эти скалы... даже в других землях не увидишь такие... и залезть на сии скалы никто не сможет». Ко времени Абалаковых Столбы были уже «освоены» и там сложилась особая скальная техника и, что поважнеее, своя мораль, свой кодекс чести и крепкого товарищества. Братья, с детства любившие природу, прошли здесь великолепную школу техники, мужества и дружбы.

Для человека, любящего природу, пройти по любимой лесной дорожке, посмотреть мощные контуры вершин на восходе ― то же, что для меломана прослушать любимую мелодию. Но так же, как музыка может быть лиричной и бравурной, так и природа говорит разное. Русский равнинный пейзаж беззовен ― милая лесная полянка тянет к спокойному созерцанию, да и куда идти? Через четыреста километров найдешь такую же полянку а в горах всегда манит движение ― за поворот ущелья, за бровку перевала, на вершину ― узнать, что там, проявить себя в активном действии, напрягать все свои силы это и влекло Абалаковых в горы. Евгений, с его художественным чутьем, писал: «Нас покорила то сверкающая, радостная и зовущая, то мрачная, клубящаяся вихрями, то гневная и грозная, то таинственной, неуловимой завесой скрывающая себя и лишь на мгновение открывающаяся чудесными фантастическими видениями особого мира, суровая и прекрасная, вечно зовущая стихия горных вершин».