Победители и побежденные - [8]

Вскоре открылась еще одна, куда более ужасная тайна. Дедушка с бабушкой жили под одной крышей, однако мира между ними не было. Дед только отдавал ей заработанные деньги и питался вместе со всеми, но почти не разговаривал и спал на лежанке за перегородкой, где у него был верстак. Как Тёма выяснил после одной из перебранок между старшими, произошло это на религиозной почве. Вернувшись к обеду и снимая коньки в коридоре барака, он услышал, как старики ссорятся.

— Никогда не прощу, что предал веру наших отцов! — горячилась бабушка. — Ну ладно еще — в царское время. Если б не стал выкрестом, то дороги тебе не было бы. И мне пришлось это терпеть, втайне молиться нашему богу и соблюдать обряды. Но теперь-то никто тебе не мешает!

— Я не флюгер какой-нибудь, чтобы вертеться во все стороны, — упрямо возражал дед. — Думаешь легко мне было переходить в другую веру? Но раз уж сделал это и стал православным, то им и помру.

— Чего же ты теперь в церковь не ходишь? — резко упрекнула баба Ада. — Сколько лет туда таскался, даже в хоре пел.

— Не хожу потому, что одна на всю Лосинку и далеко, — ворчливо ответил дед. — Да и молодежь над верующими смеется. Но Бог един, и он у меня в душе.

— Значит, хочешь умереть вероотступником? — непримиримо повысила голос бабушка. — Не будет тебе на том свете покоя!

— Как знать, Ада? — стоял на своем дед. — Вот партийцы утверждают, что Бога нет, и все это поповские выдумки. Увидим, когда там окажемся.

— Богохульник! — возмутилась бабушка — А говоришь, что — верующий.

Поняв, что больше ничего интересного не услышит, Тёма оставил коньки в коридоре и, обмахнув веником снег с валенок, вошел в жарко натопленную комнату.

* * *

Окончательно просветил Тёму его ровесник, соседский Николка Коршунов. Был он рослым в отца-милиционера, долговязого, как «дядя Степа» — героя детского стихотворения Михалкова. Хотя Николка был крупнее и весил больше, Тёма его почти всегда побеждал, так как был половчее и сообразительнее.

В тот день с утра, вместе с другими ребятами, они строили во дворе снежную крепость. Вдоволь набегавшись, Николка, который был в курсе всего, что происходило в округе, поманил Тёму пальцем.

— Пойдем, что тебе покажу! — сказал с видом заговорщика. — Тут один мильтон, что вместе с моим папкой служит… В общем, женился… и они днем, — он замялся, покраснев, — это самое… ребенка делают. Хочешь посмотреть?

Тёму уже жутко интересовало то, как «делают детей». Тоже покраснев, он молча кивнул, и Николка повел его к соседнему бараку. Перебравшись через невысокий забор, утопая в снегу, пацаны добрались до окна на первом этаже и приникли к стеклу. Зрелище было такое, что им мог позавидовать любой эротоман!

Прямо перед их глазами, на старинной двуспальной кровати с никелированными шариками занималась любовью совершенно голая молодая пара. Это были молодожены, которые даже днем, как уже известно было всем соседям, находили время для секса. Несмотря на малолетство, Тёма и Николка отлично знали, чем они занимаются, хотя и не понимали, почему затрачивают столько усилий и мучительно стонут. Но смотреть было очень интересно!

От этого увлекательного занятия их оторвал окрик вышедшей из дома бабки, и ребята бросились наутек. Они порядком озябли и отправились к Николке, чтобы отогреться и поиграть в тепле. Его отец и мать были на работе, и друзья, сбросив пальто и валенки, прямо на полу занялись борьбой, устроив в комнате изрядный кавардак.

— А ты знаешь, что твоя баба Ада — жидовка, и все старухи, которые всегда у нее толкутся, тоже? — спросил Николка, когда они, подустав, сидели, отдуваясь после очередного поединка. — Мамка говорит, что жиды пьют кровь христианских младенцев.

Тёма попробовал представить свою маленькую симпатичную бабушку в образе злой ведьмы, и это было столь дико и невероятно, что он пришел в негодование.

— Думай, что говоришь! Не то дам леща и дружить не буду, — заявил он приятелю. — Чтоб моя бабушка такое могла — это надо придумать!

— А чего тогда у бабы Ады всегда старухи собираются и какие-то праздники не наши справляют? — въедливо спросил Николка. — Ты ничего не знаешь, но мы-то, как соседи, все видим. Неужто твой дедушка тоже жид?

— Ну и дурак же ты! — разозлился Тёма. — Как он может быть жидом, когда у него на шее крестик висит? Разве ты не знаешь?

— Знаю, конечно, — немного растерянно согласился Николка. — И в церкви деда Илью видели. Но твоя бабка крестика не носит! — нашелся он.

Тёма сразу вспомнил подслушанный разговор бабушки с дедом и огорченно подумал, что, похоже, его приятель говорит правду. Но конечно, кроме крови христианских младенцев. Не найдя лучшего выхода, он небрежно бросил:

— Все это, Николка, глупости! Нас с тобой чему в школе учат? — Тёма с видом превосходства посмотрел на приятеля. — Никакого Бога нет. Его попы выдумали, чтобы охмурять народ. Дед это понял и не ходит в церковь. А бабушка — очень умная. Она раньше его это поняла. Вот и крестик не носит.

Однако в том, что Николка прав, он убедился очень скоро, когда вместе с родителями приехал в Лосинку накануне праздника Пасхи.

* * *

Христианская Пасха не совпадает с иудейской. Но оба светлых праздника доставляют много радости верующим, так как им предшествует длительный пост, после которого можно вволю разговеться, и поэтому готовится много вкусной еды. На этот счет бабушка Ада была большая мастерица. Помимо традиционной мацы, она делала замечательное хрустящее печенье «хворост», превосходно готовила любимые еврейские блюда: «фиш-картошку», фаршированную рыбу и еще много такого, чего, как говорится, пальчики оближешь.