Победителей не судят - [39]

Народу на митинге было пара тысяч человек, не больше. Похоже, что даже обеспечивающей безопасность полиции и Росгвардии, которая тут заменяет казаков с нагайками, было больше, чем самих митингующих. В основном послушать ораторов в этот местный Гайд-парк пришли люди того скользкого возраста, когда рост уже вытянулся как взрослого, а мозги за ним еще не поспели. Необычайно много среди пришедших на этот митинг было и представителей той национальности, которая при царе-батюшке проживала за чертой оседлости и на Москву с Петроградом могла только облизываться. Я человек широких взглядов, считающий, что все подданные (или граждане) в стране должны иметь равные права и такие же обязанности, а отнюдь не великороссийский шовинист. Но даже мне претят претензии некоторых представителей этой национальности на вседозволенность только на том основании, что их избранная нация много веков подвергалась различным притеснениям, а в середине двадцатого века дополнительно пережила ужасные испытания. Несомненно, что гитлеризм, за то, что он сотворил или собирался сотворить с народами Европы, должен быть осужден и проклят навеки, но и это обстоятельство не дает никакой нации требовать для себя привилегированного положения. Русская нация в этой истории понесла не меньшие потери, а если считать вместе с малороссами и белорусами, то даже и многократно большие, но ни одному русскому не придет в голову требовать для своего народа каких-то преференций. Но не будем о грустном, поскольку, как мне кажется, даже среди представителей этой самой национальности, которую не принято называть вслух, агрессивные болтуны составляют абсолютное меньшинство.

Но самым грустным обстоятельством во всем этом мероприятии, смотреть на которое я все-таки пошел из чисто научного интереса, были речи тех ораторов, которые сами себя определяли как «демократы», «либералы» и «защитники прав человека». Такой злобной лживой пропаганды, безоглядно очерняющей все происходящее в стране, я не видал, то есть не слышал, еще нигде и никогда. Например, из выступлений некоего Льва Пономарева, называющего себя лидером правозащитного движения, я узнал, что действующий российский президент все шесть лет находился у власти незаконно, потому что за него никто не голосовал, явка и итоги голосования были сфальсифицированы. Также по словам этого якобы правозащитника, всенародная поддержка этого человека – это не более чем миф, раздутый проправительственными изданиями и телевидением. Но это же совсем не так.

Я, например, нахожусь в Российской Федерации чуть больше трех недель и уже научился отличать в местной прессе пропаганду от более-менее непредвзятого изложения событий. Кроме того, мы с Леонидом (Зуровым) очень много общались с местными людьми из самых разных слоев общества, а потом пытались составить из этих разговоров целостную и непротиворечивую картину. Так вот, по составленному нами самостоятельному и, надеюсь, непредвзятому мнению, государственная пропаганда недалека от истины, и действия официальных властей в той или иной степени поддерживает не менее двух третей населения. Конечно, у людей есть множество претензий к внутренней политике, экономическому развитию России и, наконец, недовольство своим финансовым положением, уровнем цен в магазинах и так далее. Но такое брюзжание, особенно среди интеллигенции, присутствовало во все времена и при всех политических режимах. Но зато большинство из тех, с кем мы разговаривали, безоговорочно поддерживали действия России во внешней политике – например, касательно Сирии и Украине, а также той помощи, которую по межвременным каналам правительство здешней Российской Федерации оказало СССР нашего времени.

Последнее обстоятельство вызывает в русских людях наиболее сильную поддержку, ибо все, что связанно с той войной, свято для большинства местных русских людей. Германская (Первая мировая) война тут почти полностью забыта. Гражданская война и послереволюционная смута подернуты пеплом забвения, так как в живых не осталось ни одного ее участника. А вот борьба не на жизнь, а насмерть с жестоким врагом, который грозил самому существованию русской нации, вошла в сознание русского народа как великий подвиг предков, благодаря которому существуют все последующие поколения. Именно этот подвиг обелил и оправдал возглавивших его большевиков, превратил их в народном сознании из кучки иностранных узурпаторов в плоть от плоти и кровь от крови русского народа, превратил великий эксперимент, бессмысленный с исторической точки зрения, в единственный способ выживания русского народа. Ведь ни один политический режим не сумел бы направить на святое дело борьбы с германским вторжением такое большое количество сил и средств русского народа. Поэтому оказание помощи СССР нашего времени, пусть даже там правит самый оголтелый сталинский режим, воспринимается здешним народом как дело благородное и даже богоугодное. Очень многие люди выражали мне свое сожаление тем, что они не смогли принять личного участия в той войне с оружием в руках.

Но как раз это деяние здешнего правительства (святое, с точки зрения большинства русских людей) и явилось предметом наибольшей ненависти со стороны ораторов, принимавших участие в этом митинге. Главным аргументом этих светочей «русской демократической мысли» было то, что германские войска несли на русскую территорию настоящую европейскую цивилизацию, а местная русская власть помогла возглавляемому большевиками несознательному народу отвергнуть этот чистосердечный дар. Такими речами местная оппозиция смердяковского толка переплюнула даже дореволюционных большевиков, желавших поражения правительству своей страны. Большевики желали власть для себя (вполне обычное, хотя и не вполне достойное дело), а эти хотят отдать кнут и вожжи любому иностранному захватчику, который выразит желание прийти и владеть ими. И, между прочим, как сказал господин Антон, те, кто нес с трибуны митинга эту чушь, и те, кто их слушал, даже не вспоминали о том, что если бы они попались в руки тем самым европейских цивилизаторам, то были ли бы тут же без малейшего сожаления расстреляны или повешены на ближайшем фонарном столбе. Я это тоже могу подтвердить, ибо мне вплотную довелось иметь дело с этими цивилизаторами во Франции, и даже организовывать спасение некоторых моих знакомых, у которых оказалась национальность, неудобная с точки зрения немецких оккупационных властей