Победитель - [38]

Соперничая с Россией, Англия оказывала пуштунам значительную помощь и поддержку, поскольку видела в них железный щит для отражения своего соперника — в случае, если он вознамерится захватить Афганистан. До поры до времени это было выгодно стране. Затем Владычица морей решила сделать больше — силой вправить еще один бесценный бриллиант в Корону! Ведь как хотелось видеть Афганистан новой провинцией Индии!.. Не вышло — была вынуждена отступить… снова замахнулась… опять неудача. В конце концов натянула умильную маску союзницы…

Но что показывают последние события? Вновь предательство, провокации! Кто, как не англичане, организовал чудовищную междоусобицу в Кандагаре, приведшую к почти полному истреблению племен кызылбашей? Кому еще это могло понадобиться? У Англии цели всегда одни и те же, и способы их достижения тоже не меняются: первым делом внести раздор, расколоть, посеять вековые обиды, ослабить всех — и затем наложить свою твердую руку!..

Ах, если бы вожди южных пуштунов остались верны шариату! Или хотя бы случайно прочли нужный аят! Или слушали бы иногда муллу в мечети! Они, возможно, не пропустили бы мимо своих ослиных ушей, они бы знали: «О вы, которые уверовали! Не берите иудеев и христиан друзьями: они — друзья один другому. А если кто из вас берет их себе в друзья, тот и сам из них. Поистине, Аллах не ведает людей неправедных!..»

Помня это, они не поддались бы на провокацию христианской Англии, породившую такие несчастья!..

А Россия — Россия теперь совсем другое дело. За несколько дней пребывания в Москве Файз Мухаммад не раз и не два видел своими глазами — храмы пусты, церкви разрушены!.. если стоит целая, так нет ни крестов на ней, ни колоколов!.. не видно людей у церковных ворот!.. двор всегда завален каким-нибудь хламом, обломками каких-то строений, грязью!.. запустение, разор!..

Это вселило покой в его сердце. Слава Господу, русские перестали быть христианами. Эмир прав — теперь с ними можно иметь дело всерьез.

Правда, ему как историку хорошо помнилась драма, главным действующим лицом которой стал некогда несчастный эмир Шер Али-хан[7]… но ведь если рассудить, тогда русские еще оставались христианами, что вполне объясняло их подлость и двуличие!..

Файз обмакнул перо в чернила, примеряясь, как бы ловчее вписать необходимую фразу туда, где для нее, к сожалению, совершенно не осталось места. Нерешительно поводив жалом над строкой, раздосадованно цыкнул и прибег к давно испытанному способу: поставил лишь две цифры — девять и четыре, то есть девяносто четыре, номер очередной вставки, — а саму вставку под этим же числом поместил далеко за серединой тетради, где отвел страницы для разрешения подобных казусов.

Он прочел и поправил вчерашние записи и теперь просматривал по второму разу. Глаза спокойно скользили по строкам…

Эмир с первых дней своего царствования приблизил Файза к себе, сказав, что ему всегда было больно смотреть, как отец обращался с выдающимся ученым, одним из самых разумных и знающих людей своего поколения (доведя бедного Файза этой нежданной лаской буквально до рыданий). И что он, Аманулла-хан, всегда будет рад совету человека столь здравого, столь умудренного знаниями и опытом жизни.

Разумеется, Файз все равно не посмел бы советовать повелителю впрямую. Тем не менее, историк с тревогой следил за действиями эмира и, будучи привлекаем к политической деятельности, как мог, использовал свое хоть и небольшое, но все же подчас значимое влияние, чтобы смягчить результаты решений правителя… Несомненно, молодой эмир куда разумнее злого и взбалмошного Хабибуллы-хана, тут сказать нечего. Более того, его натура в известной степени поэтична — именно поэтому он способен на дела, которые кажутся добрыми, независимо от того, в полной ли мере предвидит он их последствия. Эмир хотел построить жизнь страны по образцу Турции, преобразованной усилиями великого Кемаль-паши. Кемаль-паша взял себе фамилию Ататюрк, что значит «Отец турок». Возможно, в тайных грезах Аманулла-хан видел себя, по примеру своего кумира, поименованным похожим образом — скажем, Афгандада, «Отец афганцев». Или как-нибудь иначе… неважно, если дело до того дойдет, много найдется сладкоголосых умников, готовых помочь повелителю выбрать звучное прозвище… Ататюрк — его идеал. Неудивительно, что возле Амануллы-хана вечно крутятся турецкие офицеры, преподаватели военного училища, торговые представители Османской Турции, дипломаты. Он хочет от них совета и помощи — не понимая того, что их рекомендации идут вразрез с обычаями ислама! Который, между прочим, куда более суров и строг здесь, чем в изнеженной Турции, растленной, соблазненной примерами соседних стран — европейских и христианских. Турки давно утратили тот высокий и бескомпромиссный дух, которым напоял некогда Пророк сердца своих воинов и последователей, поэтому Кемаль-паше и удалось довести до конца свою борьбу — во благо народа вопреки народу…

А в Афганистане!.. ох-хо-хо!.. Эмир не думает об этом… ах, все-таки Аманулла-хан очень недальновиден!.. и никто не осмеливается сказать, что он сам себе роет яму!.. Файз Мухаммад тоже не осмелится, потому что сказать такое — значит покуситься на самые смелые, самые дерзкие, самые дорогие его мечты!..