Победить смертью храбрых. Мы не рабы! - [47]

– Готовность! Операция начинается! – крутанув ручку аппарата, дал команду Терехов. Симаков, отложив в сторону бинокль, взял в руки «Маузер» и, аккуратно выставив ствол в амбразуру, используемую для наблюдения, приник к оптическому прицелу. Терехов, понимая, что сержант не нуждается в его помощи или подсказке, без особой спешки подался назад, выползая из окопа.

Наблюдательный пункт, расположенный на довольно далеко отстоящем от дороги холме, безусловно, был хорош и свои функции выполнял на все сто. Колонну и двигавшийся вперед дозор капитан засек километра за полтора. Но вот для оборудования на нем огневой точки холм не подходил совершенно. Единственная на черт его знает сколько верст вокруг высота мгновенно привлекала внимание, и для пулемета, к примеру, место здесь было гиблое. Накроют вмиг. Снайперская винтовка – совершенно иное дело. Снайпер стреляет редко, метко и при условии соблюдения маскировки практически незаметно. Пламя, сопровождающее выход пули из ствола, с успехом закроется кустами, а сам звук рассеется в окопе.

Выбравшись из НП, капитан торопливо сбежал по склону и припустил в сторону основных позиций, устроенных ближе к дороге. Неверно это и опасно – участвовать самому командиру в огневом бое. По-хорошему, сидеть бы ему на НП рядом со снайпером и контролировать ход операции, отдавая указания по телефону. Однако ввиду дефицита бойцов приходилось действовать неправильно, и поделать с этим ничего было нельзя.

Мотоцикл опережал колонну метров на сто. Бронемашины и грузовики хоть и отставали, но старались держать бодренький, достаточно высокий темп.

Дозор, поневоле снизив скорость, миновал обозначенные вешки – подкрашенные белым со стороны разведчиков небольшие камни. Сбросили газ и остальные автомобили, втягиваясь в длинный, похожий на дугу поворот. Пропустив мотоциклистов и дав колонне войти в заминированный коридор, взрывотехник крутанул ручку подрывной машинки, приводя в действие адскую систему, состоящую из комбинированных минных полей и фугасов. Их расположение, а также количество заложенной взрывчатки позволяли бойцам Терехова не беспокоиться об исходе предстоящего боя. Да и самого сражения скорее всего не получилось бы.

Производя минирование, разведчики исходили из того, что колонна будет серьезной, имеющей в своем составе несколько танков и бронетранспортеров, а также не менее десятка грузовиков. Соответственным образом подбирались заряды и их мощность. Четыре машины и два легких броневика подрывная система должна была просто размазать по степи.

Нельсон

– Парень, ты живой? – Голос с характерным акцентом раздался снизу.

– Живой, – признался я, отрываясь от пулемета, с которым сидел обнявшись вот уже пару десятков минут. После того как часть немцев «дала по тапкам», я огня не открывал. Хотя, уверен, далеко не все из лежащих были мертвы. Я видел шевеление и даже слышал громкие стоны, однако реагировать на это у меня не было сил.

– Тогда я поднимаюсь. По мне не стреляй, – пошутил лейтенант и некоторое время спустя проворно забрался на чердак. Пригнувшись, он подошел ко мне и растянулся рядом.

– Как тут? – с настороженностью вглядываясь в открывающуюся картину, спросил Диляров.

– Докладываю, – постарался я собраться с мыслями, вел бой, стрелял. Противник отступил.

– Сколько ушло? – Лейтенант деловито положил рядом с собой автомат и сделал жест ладонью в мой адрес. Ничуть не сожалея, я тут же передал ему пулемет. Тяга к оружию у мужчин вполне оправдана. Но сейчас Диляров требовал у меня оружие не с целью полюбоваться им, а исключительно для того, чтобы воспользоваться. Как мастер необходимым ему инструментом.

– Десять ушло. – Врать я не стал. Даже и мысли такой не возникло. – Понятно, – невозмутимо кивнул лейтенант, проверяя пулемет. Затем, удовлетворившись осмотром, Диляров передернул затвор и посмотрел на меня.

– Значит так, боец. Вон там, в углу, в ящике, – гранаты. Бери пять штук. «Игрушки» немецкие, учили с ними обращаться?

– Учили. – Я настороженно кивнул. Направление, куда сворачивал разговор, мне нравилось мало.

– Колпачок отвинчиваешь, дергаешь веревку и бросаешь. Ничего сложного. Бери гранаты, спускайся вниз и обходи двор. По кустам проберешься как можно ближе к поляне, но не дальше забора, вернее, его остатков. Понял? Дальше – ни в коем случае! Там мины.

– Товарищ лейтенант, – помедлив, решился я, – а без меня нельзя?

– Без тебя? – Диляров жестко усмехнулся, сверля меня глазами. – Без тебя нельзя. Или ты закидываешь, а я добиваю, или, наоборот, за пулемет ложись. Нас тут только двое.

– А другие где? – протянул я с безнадежностью, уже отчетливо понимая, что, если Диляров пришел один, значит, по-иному просто не получилось. Будь в природе какие-то другие варианты, меня бы не стали задействовать в гранатометании.

– Степу побило. Азат с ним остался, и Настя хлопочет: перевязку делают. Других нет. Извини, парень.

– А Настя у вас кто? – Прекрасно понимая, что не место и не время, все же не задать вопроса я не мог. Девчонка несколько раз попадалась мне на глаза, однако никакого повода для разговора с ней у меня не находилось. Клыкова же, помня жесткую его отповедь, спрашивать не хотелось. С другими разведчиками я общался постольку поскольку, и удовлетворить снедавший меня интерес никак не получалось.