Победа Великой армии - [33]

— Совершенно не обязательно было расстреливать герцога Энгиенского вопреки всякому закону! — воскликнула герцогиня.

— Да, этого не надо было делать, я с вами согласен, мадам. Он, вне всякого сомнения, хотел дать гарантию республиканской общественности, опасавшейся скатывания к империи. Но ошибся с гарантией, или его обманули. Герцог Энгиенский не претендовал на трон. Два брата бывшего короля до сих пор живы.

Франсуа Бейль спросил себя, может ли он зайти дальше и высказать свои опасения насчет изменений, происходящих с императором с недавних пор: ослабления его военного гения, ухудшения физического состояния. Его собеседница в данный момент отрезана от мира и не имеет с ним никаких контактов, но ведь она вернется когда-нибудь в Петербург и может рассказать там о его откровениях. Лучше остановиться.

Графиня подметила, что он вдруг замолчал.

— Я вижу, для вас он до сих пор великий человек!

И с потрясающей интуицией добавила:

— А вы ничего не хотите сказать мне о его нынешнем состоянии?

— Я не видел его после Москвы, — ушел от ответа Бейль. — Но я вам больше ничего не скажу, ведь я не забываю, что мы все-таки противники в войне!

— Я не ваш противник, — отозвалась графиня Калиницкая ироничным тоном, — я ваш недруг!

И она отодвинула стул, чтобы встать из-за стола. Франсуа Бейль поступил так же, бросив последний взгляд на обстановку столовой: скатерть из белого дамаста, приборы с фамильным вензелем, серебряные подсвечники на витых ножках, свечи из зеленого воска.

Все это казалось нереальным, словно картина из мира, наслаждавшегося последними часами существования, прежде чем рухнуть в бездну разрушения. У него защипало в глазах. Только без сентиментальности, оборвал он себя. И вышел из комнаты.

Графиня Калиницкая ждала его.

— Я провожу вас, — сказала она. — Уже поздно, а вы, я полагаю, начинаете заниматься вашими военными делами с рассветом!

Она шла перед ним по коридору с подсвечником в руках. Франсуа заметил, как покачиваются ее бедра. Проходя мимо карты Смоленской губернии, он взглянул на крупное зеленое пятно к западу от города. Графиня, перехватившая взгляд Франсуа, сказала:

— Это Катынский лес. Он начинается в пятнадцати верстах отсюда. Туда я водила Ольгу собирать грибы.

Бейль зафиксировал в памяти расположение этого леса. Он мог бы оказаться полезен в случае возможной эвакуации из Смоленска.

Графиня подошла к двери, разделявшей дома, и открыла ее.

— Благодарю вас за визит, генерал. Он был мне очень приятен в том горе, в котором я живу.

И, помолчав пару секунд, добавила:

— Меня зовут Кристина.

— Доброй ночи, Кристина, — произнес Франсуа, целуя ей руку.

Дверь снова закрылась, и он услышал звук ключа, поворачивающегося в замочной скважине. Он пересек прихожую, освещавшуюся тусклым светом с площади, и вошел в спальню. Голова его полнилась противоречивыми впечатлениями.

* * *

Весь день вторника 13 октября польские и французские кавалеристы постоянно ездили все дальше и дальше в южную часть города. Подтверждалось сообщение, что русская армия движется в западном направлении. Они не наблюдали никаких попыток атаковать Смоленск, но это неизбежно должно было произойти во время прохода русского арьергарда, которому наверняка поручили бы ликвидировать очаг сопротивления.

Генерал Бейль пытался определить местоположение Великой армии. Она находилась далеко впереди и от него, и от русских войск, в шести днях перехода, то есть примерно в двухстах пятидесяти километрах. Скорее всего, она уже форсировала Березину севернее Минска, где император планировал найти поле для битвы, чтобы дождаться и разгромить Кутузова. Утром в течение часа шел дождь, что обеспокоило генерала, так как избыток воды превратил бы дороги в грязное месиво и затруднил его отступление из Смоленска. К счастью, после полудня небо просветлело, и солнце высушило окрестности. Бейль подумал, что ему предстоит провести в городе еще три дня, прежде чем поступит неизбежный приказ императора.

Во второй половине дня он занялся инспектированием расквартированных войск, проверил, получают ли лошади достаточный корм и уход. Это было необходимо для быстрого пересечения следующего отрезка пути.

На восточной стороне центральной площади он наткнулся на палатки штатских, относившихся к дивизии, и беженцев, примкнувших к французам. Они разместились рядом с палатками 141-го пехотного линейного полка, обеспечив себе таким образом защиту. Зрелище было удивительное, словно на каком-нибудь рынке во Франции. Каждый устроил себе небольшой очаг, на который поставил котелок. Несколько детишек прыгали среди камней, наверняка дети беженцев. Крепкие мужчины заметили генерала Бейля и окружили его лошадь.

~ Когда выступаем? — спрашивали они, пока все остальные причитали: — Нельзя ждать, русские вот-вот придут.

Генерал Бейль, наклонившись к шее лошади, ответил им:

~ Не бойтесь, мы отправимся вовремя, но вы должны быть наготове. Занимайтесь починкой своих телег, заготовьте запасные колеса, погрузите мешки с сеном для лошадей, так как никто не обещал, что по дороге мы его найдем.

Мужчины смотрели на него горящими глазами. Половина из них, очевидно, не понимала ни слова по-французски. Другие пытались переводить, произнося какие-то слова по-немецки и по-польски. Затем все одобрительно закивали. Разнообразие их одежды привело Бейля в замешательство: драповые или кожаные штаны, шинели до щиколоток, залатанные сапоги, лес шапок, беретов, картузов, на которые пошли все возможные виды тканей и шкур.