Победа. Том первый - [13]

Шрифт
Интервал

Как только генерал в сопровождении Воронова появился на улице, одна из «эмок» быстро подъехала вплотную к нему.

— Садись, — сказал Карпов, открывая заднюю дверь.

Воронов был уверен, что генерал сядет рядом с шофером, и попытался забраться на заднее сиденье вместе со своим чемоданом.

— Чемодан — то куда? — спросил генерал. — Возьми его к себе, — приказал он водителю — ефрейтору. Затем опустился на заднее сиденье рядом с Вороновым. — У тебя в командировочном предписании что написано? — спросил генерал, когда машина тронулась.

Поскольку он произнес эти слова уже не приятельским, 8 суховато-служебным тоном, Воронов ответил ему так же официально:

— Я вам уже докладывал, товарищ генерал. Потсдам.

— Покажи.

Воронов достал предписание и протянул его генералу.

Карпов внимательно прочел документ и, возвращая его Воронову, сказал:

— Все верно. Значит, фотокорреспондент, — как бы про себя удовлетворенно добавил он.

Шофер, слегка обернувшись назад, спросил:

— Куда следуем, товарищ генерал?

— На объект, — коротко приказал Карпов.

Он искоса посмотрел на Воронова, и улыбка снова появилась на его лице.

— Ну, майор, рассказывай, как воевал все эти годы?

Но Воронову было сейчас не до рассказов. По правде говоря, он несколько растерялся. Генерал явно имел отношение к цели его, Воронова, приезда сюда. Но какое именно? На какой «объект» они едут?

— Товарищ генерал, — робко спросил он, — куда же мне следует сейчас обращаться? Насколько я понял свое задание, мне…

Генерал предостерегающе поднял руку. Снова улыбнувшись, он повторил свой вопрос:

— Как жил эти годы? Расскажешь? Выдай сводку «От Советского Информбюро».

Воронов коротко перечислил должности, которые занимал, и фронты, на которых побывал.

— Плохая сводка, формальная, ничего из нее не поймешь, — недовольно пробурчал Карпов, — как в начале войны. Наши войска оставили населенный пункт "Н". Пленный ефрейтор Отто Шварц заявил: «Гитлер капут». Такие сводки печатают, когда дела ни к черту. У тебя, насколько я понимаю, все в порядке. Ну? — произнес Карпов уже иным, добродушным тоном. — Женился наконец? Нашел свою Марью?

"А ведь помнит! " — с восхищением и в то же время с грустью подумал Воронов. Более трех лет назад, в один из мрачных вечеров под Москвой, он рассказал комдиву, как случайно встретил девушку в кино, как они познакомились, а потом, месяца через три, она пришла к нему на Болотную. Тогда же Мария и Михаил решили пожениться.

Но так и не успели соединить свои судьбы. Воронов ушел в народное ополчение. Весь курс Марии — она училась в медицинском институте — подал заявление в военкомат и вскоре был отправлен на фронт.

— Нет, пока не нашел, — с благодарностью ответил Воронов. — Ее еще не демобилизовали.

При этом он счастливо улыбнулся: к его возвращению из Берлина Мария тоже должна была вернуться в Москву.

Потом, словно спохватившись, нетерпеливо спросил:

— А вы-то как, Василий Степанович? Вы-то где воевали?

— Где я воевал? — переспросил Карпов, — И у Конева и у Жукова…

«А теперь?» — хотелось спросить Воронову. Он надеялся по ответу генерала хоть отчасти разобраться в том, что его волновало. Ведь Карпов наверняка занимал крупный пост в штабе советских оккупационных войск.

Воронов помнил Карпова моложавым, стройным, черноволосым полковником. Сколько раз он приходил к нему в покрытую тяжелыми пластами декабрьского снега дымовую землянку со свежим номером дивизионной газеты «В бой за Родину». Вместе с Карповым и другими работниками штаба и политотдела он однажды вел бой прямо на КП дивизии, когда все, независимо от должностей и званий, взяли в руки оружие и отражали натиск врага. Бок о бок с Вороновым сражался и его непосредственный начальник — комиссар дивизии Баканидзе, старый большевик, пошедший в роту, когда враг предпринял последнюю отчаянную попытку прорваться к Москве. Немцы были остановлены, но Баканидзе из роты не вернулся…

— Вы, товарищ генерал, нашего комиссара помните? — невольно спросил Воронов.

— Реваза? — тихо сказал Карпов. Это имя, видимо, сразу перенесло его в прошлое. — Таких людей, друг мой, не забывают. — И, не то спрашивая, не то утверждая, проговорил: — Ты знаешь, Миша, он ведь у товарища Сталина был.

— Баканидзе?! — с удивлением переспросил Воронов.

— Полковой комиссар Реваз Баканидзе. Он знал товарища Сталина еще с молодых лет. В Москве, когда наша дивизия грузилась в эшелон, побывал у него. В Кремле.

Сколько долгих часов Воронов провел тогда рядом с комиссаром, обсуждая планы дивизионной газеты и содержание ее ближайших номеров. В дивизии он вступил и члены партии. Баканидзе дал ему рекомендацию.

Перед тем самым боем два немецких танка с пехотой на броне прорвались в тыл дивизии. Впрочем, какой там тыл!

На пятачке в два-три квадратных километра расположились и КП, и штаб, и политотдел, и редакция.

Рядом с ним были тогда и Карпов и Баканидзе. Война сблизила этих людей, столь разных по возрасту, по виденному, испытанному и выстраданному в жизни. Их объединила горечь отступлений, их связывало горькое сознание, что над страной нависла смертная угроза.

Когда в редакции дивизионки принималась очередная сводка Совинформбюро — завтра ей предстояло появиться в газете — и в этой сводке страшным набатным колоколом звучали названия оставленных городов и новые направления — все ближе и ближе к Москве! — двадцатичетырехлетний старший политрук приходил в землянку к пятидесятишестилетнему полковому комиссару.


Еще от автора Александр Борисович Чаковский
Блокада. Книга первая

Первые две книги романа «Блокада», посвященного подвигу советских людей в Великой Отечественной войне, повествуют о событиях, предшествовавших началу войны, и о первых месяцах героического сопротивления на подступах к Ленинграду.


Блокада. Книга пятая

Пятая книга романа-эпопеи «Блокада», охватывающая период с конца ноября 1941 года по январь 1943 года, рассказывает о создании Ладожской ледовой Дороги жизни, о беспримерном героизме и мужестве ленинградцев, отстоявших свой город, о прорыве блокады зимой 1943 года.


Блокада. Книга третья

Третья и четвертая книги романа «Блокада» рассказывают о наиболее напряженном периоде в войне — осени 1941 года, когда враг блокировал город Ленина и стоял на подступах к Москве. Героическую защиту Ленинграда писатель связывает с борьбой всего советского народа, руководимого Коммунистической партией, против зловещих гитлеровских полчищ.


Блокада. Книга вторая

Первые две книги романа «Блокада», посвященного подвигу советских людей в Великой Отечественной войне, повествуют о событиях, предшествовавших началу войны, и о первых месяцах героического сопротивления на подступах к Ленинграду.


Блокада. Книга четвертая

Третья и четвертая книги романа «Блокада» рассказывают о наиболее напряженном периоде в войне — осени 1941 года, когда враг блокировал город Ленина и стоял на подступах к Москве. Героическую защиту Ленинграда писатель связывает с борьбой всего советского народа, руководимого Коммунистической партией, против зловещих гитлеровских полчищ.


Победа. Книга 1

Политический роман писателя А. Чаковского «Победа» связывает воедино две великие исторические вехи – лето 1945 года, когда в Потсдаме разыгралась политическая битва за обеспечение прочного мира после окончания войны, и лето 1975 года, когда в Хельсинки руководители 33 европейских стран, а также США и Канады подписали Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе.Действие романа начинается в Хельсинки, куда прибывает советский журналист Воронов; основу первой книги составляет рассказ о подготовке к встрече в Потсдаме и ее первом дне.Используя огромный документальный материал, писатель воссоздает атмосферу встречи, а также живые портреты главных ее участников: Сталина, Черчилля, Трумэна.В «Победе» А.


Рекомендуем почитать
Недуг бытия (Хроника дней Евгения Баратынского)

В книге "Недуг бытия" Дмитрия Голубкова читатель встретится с именами известных русских поэтов — Е.Баратынского, А.Полежаева, М.Лермонтова.


На заре земли Русской

Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?


Морозовская стачка

Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.


Тень Желтого дракона

Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.


Избранные исторические произведения

В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород".  Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере.  Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.


Утерянная Книга В.

Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».


Победа

Роман Александра Чаковского «Победа» повествует о великом противоборстве двух миров: мира социализма и мира капитализма. Автор рисует живые портреты Сталина, Черчилля, Трумэна, используя документальный материал.Изображая происходившие тогда открытые и закулисные дипломатические баталии между представителями Советского Союза, с одной стороны, Соединенных Штатов Америки и Англии — с другой, А. Чаковский срывает маски миротворцев с Черчилля и Трумэна, разоблачает их антинародную политику.


Победа. Книга 3

Третья книга романа «Победа» продолжает повествование о двух важнейших событиях мирового исторического значения – Потсдамской конференции, где решались проблемы послевоенного устройства мира, и Хельсинкском совещании по обеспечению международной безопасности, – удаленных одно от другого по времени, но неразрывных по сути. Читатель снова встретится здесь с видными государственными деятелями, на чью долю выпало принять жизненно необходимые для всех народов на земле решения. В третьей книге завершится рассказ о личных судьбах советского журналиста Михаила Воронова и его коллеги по профессии американца Чарлза Брайта.


Победа. Книга 2

Политический роман А. Чаковского «Победа» связывает воедино два великих исторических события – Потсдамскую конференцию трех держав 1945 года и конференцию в Хельсинки 1975 года, где был подписан Заключительный акт по безопасности и сотрудничеству в Европе.Во второй книге А. Чаковский продолжает рассказ о Потсдамской конференции, рисуя яркую картину борьбы советской делегации за установление после окончания Великой Отечественной войны справедливого мира.