Победа для Александры - [42]

— Входите, открыто, — крикнула Саша.

На пороге стоял кто-то похожий на Валька. Очень сильно похожий. Тот же рост, фигура, круглая голова. И все же парень, переступивший порог, показался Саше пугающе незнакомым. От Валька, даже нетрезвого, веяло добродушной силой. От этого — исходило чувство опасности. Новый Валек рысцой протрусил на середину комнаты и замер в выжидательной позе, буравя девушку взглядом небольших серых глаз, прикрытых тяжелыми веками. Саше вдруг бросилось в глаза, что у него широкое, подозрительно скуластое, как у потомка диких кочевников, лицо. Валек крутанул головой, Саша дернулась, даже знакомое движение претерпело изменение. Раньше оно вызывало желание потрепать товарища по коротко остриженным волосам, до того потешно это выглядело. Лобастый упрямый теленок на привязи. Новый жест был чересчур резким, почти конвульсивным, будто невидимая веревка сдавила шею.

— Привет, сестренка!

Валек и раньше называл Сашу сестрой, рассуждая, что все волгари — почти родные люди. По его мнению, река одаряла своих питомцев спокойным сильным характером. «Мы тихие. С виду, — улыбаясь, говорил Валек, когда Костя посмеивался над его неизменным дружелюбием. — Мы глубокие, себе на уме, вон как Шурка. Но если сунешься, и потонуть недолго».

Все это мгновенно пронеслось в голове, Саша жестом попросила Валька отвернуться и принялась одеваться.

Валек, послушно выполнивший команду «кругом», затих и ожил только после того, как Саша шутливо произнесла:

— Ну, здравствуй, брат, какими судьбами?

— Извини, что разбудил! — забормотал он виноватым приглушенным голосом.

— Да ничего, заспалась я сегодня, — отмахнулась Саша.

Со спины Валек выглядел привычно.

— Чаю будешь? — предложила она.

Валек молча поставил на пол спортивную сумку, почесал затылок и произнес уже совсем нормальным голосом:

— Ага, давай… чайковского! А то я с утра на ногах, — и смеясь добавил: — Со вчерашнего.

Пока закипал чайник, Саша застелила постель и выковыряла из ванной Сулиму. Пришлось подпихивать ее сзади, чтобы соседка наконец решила пройти в собственную комнату, где сидел мужчина. Делу помогло, что мужчина не был незнакомым.

— Зразвуйте, — церемонно пробормотала Сулима. Постояла за спиной Валька, сидевшего на стуле, словно привыкая к его присутствию, а затем громко вздохнула, сама себе сказала: «Да, боже мой!» — и принялась хозяйничать. Вскоре она уже переговаривалась с гостем. Нещадно краснея, заставила Валька снять куртку и даже помыть руки. Причем, пока он мыл руки, пунцовая Сулима стояла рядом и держала наготове полотенце.

Чаевничали недолго. Валек, поначалу оттаявший, замолчал после первой же чашки и сидел за столом тяжелым изваянием, задумчиво уперев глаза в соломенную хлебницу. Валек так сосредоточенно разглядывал плетение, что Саше мучительно хотелось повернуть ее к себе, чтобы понять, что его там так заинтересовало. Молчание и звяканье посуды… В несложных звуках почудилась вдруг угроза. Тягостная, липкая волна страха окатила замершее сердце. Она изо всех сил отгоняла от себя мысль, что Валек явился неспроста.

Саша облизнула пересохшие губы, моментально покрывшиеся корочкой. Изо всех сил хотелось сказать что-нибудь легкое, способное заслонить от недобрых предчувствий. Но ничего не приходило в голову. Саше казалось, она стоит перед огромным циферблатом вокзальных часов с большой, словно увеличенной минутной стрелкой. И эта стрелка уже начала подрагивать, Саша понимала, что одновременно с тем, как она качнется, нужный поезд тронется с места. Но вместо того, чтобы действовать — ускоряться, бежать или хотя бы кричать, она не могла отвести от нее глаз.

Предательски защипало глаза. Неужели она снова научилась плакать? Саша вытерла указательным пальцем глаз.

Нет, не научилась.

— Что-то случилось?

Незнакомый тихий голос. Саша услышала его со стороны, словно не она, а кто-то чужой произнес эти слова.

— Ты… имеешь в виду, с Костиком? — Валек улыбался, вернее, щерился одной стороной рта, чуть оскалив зубы. — Ничего нового, он по-прежнему в жопе.

Захолонуло сердце. Мелькнула предательская мысль: «Не надо было ничего спрашивать». Эти слова прокричала тоже не она, а какое-то другое существо с голосом тоненьким и дребезжащим, как у расстроенного игрушечного рояльчика.

— Он… здоров? — Саша задала вопрос негромким, почти спокойным голосом, а между тем казалось, что в ее горле бушует огонь, опаляя гланды, сковывая дыхание, паром вырываясь изо рта. Впрочем, нет. Пар шел не от волнения. В смятении Саша отхлебнула слишком большой глоток обжигающе горячего чая.

— Да иди ты! — обозлился Валек. — Ты еще спроси, как он выглядит! Проблемы у него, ясно? Офигительные проблемы, такие, что можно не только здоровье, но и жизнь потерять!!

Новость оказалась почти такой же горячей, как и чай. Саша громко выдохнула и погрузилась в странное оцепенение. Из него она и глядела, как Валек испытующим взором буравит ей лицо, словно пытаясь определить, насколько взволновали проблемы Костика его бывшую подругу. Так ничего и не высмотрев, Валек перешел к другой тактике. «Сколько их у него, интересно?» — меланхолично подумала Саша.