Побасенки - [29]

Единственное, что я могу сказать с уверенностью: дрессировщик, судя по его жестам, казался гордым и одновременно виноватым. Очевидно, никто не мог отказать ему в заслуге укрощения женщины; но никто также не мог отбросить мысль о его низости. (Пока я размышлял таким образом, женщина кувыркалась на узком коврике из потертого бархата.) Блюститель общественного порядка снова подошел и снова хотел помешать циркачу. По его словам, мы нарушаем движение, можно даже сказать, ритм нормальной жизни. «Дрессированная женщина? Вам место в цирке». Обвиняемый снова достал свою грязную бумагу, полицейский, морщась от отвращения, прочел ее издалека. (Между тем женщина собирала монеты в свою шляпу, обшитую блестками. Некоторые мужчины давали себя поцеловать, другие скромно отступали, то ли из чувства достоинства, то ли от смущения.) Благодаря коллективной взятке, представитель власти ушел совсем. Изобразив на лице великую радость, дрессировщик приказал карлику выстукивать на тамбурине тропические ритмы. Женщина, готовая к исполнению математического номера, затрясла разноцветными счетами, словно бубном. И стала танцевать с развязными, даже бесстыдными ужимками. Ее хозяин почувствовал, что больше всех пострадал он, потому что в глубине души очень надеялся: полицейский прекратит представление. Злой и подавленный, он стал подгонять медлительную танцовщицу зажигательными выкриками. Публика начала поддаваться этому искусственному энтузиазму, и все, кто больше, кто меньше, хлопали в ладоши и двигались в такт.

Для пущего эффекта и, желая извлечь из ситуации наибольшую выгоду, хозяин принялся стегать женщину фальшивым кнутом. И тут я понял, что дал промашку. Как все, я смотрел только на нее и перестал замечать мужчину, который, по-видимому, переживал настоящую драму. (В этот момент его набеленное мукой лицо бороздили слезы.) Желая скрыть от всех как сочувствие, так и осуждение, напрасно надеясь на знак одобрения со стороны дрессировщика и не дожидаясь, пока кто-либо другой сочувствующий опередит меня, я перескочил через меловую линию и оказался в кругу гримас и кривляний.

Науськанный своим отцом, карлик со всей силой ударил в тамбурин и принялся выбивать ритмы в немыслимом крещендо. Одобренная столь неожиданным сопровождением, женщина превзошла себя и имела оглушительный успех. Я примерился к ее движениям и не пропустил ни одного па этого непрерывного импровизированного танца до тех пор, пока мальчик не перестал стучать.

И в качестве заключительного аккорда, ничто не показалось мне более уместным, чем рухнуть на колени.