По живому - [52]

Они еще раз применили электрошок. Устроили иглу для внутривенного вливания под ключицу, пустили кровь и приложили электроды в третий раз. Больному вливали лекарства из множества ампул. Один врач предложил вскрыть грудь и сделать прямой массаж сердца, однако все ограничились введением туда лекарства через длинную тонкую иглу.

С больным возились почти целый час, хотя сердце давно остановилось. В палате было жарко, густо пахло лекарствами и потом. На простынях кровь, повсюду валялись пустые пластиковые коробочки и трубки. Наконец, одна из медсестер повернулась к врачу, который здесь командовал, и спросила, заканчивают ли они на этом. Хотя и так все было понятно.

До сего момента Фрэнки почти не замечали, однако, когда все стали расходиться, медсестра — он ее узнал — приблизилась к нему и они вышли вместе.

— Мне очень жаль, — посочувствовала сестра. — Мы сделали все возможное.

Фрэнки, донельзя шокированный увиденным, не отвечал.

Медсестра отвела его в комнату в конце коридора.

— Это может показаться бесчеловечным, я знаю. В общем-то, лучше не смотреть. — Она остановилась в дверях. — Мы должны там привести все в порядок. Потом, если надумаете, можете вернуться.

И она оставила Фрэнки в одиночестве. Он все еще держал в руках мешочек, перед глазами застыло серое неподвижное тело того мужчины. Совершенно ошеломленный, Фрэнки вышел в коридор, спустился по ступенькам. Чувствовал он себя опустошенным, тело налилось тяжестью. Хотелось уснуть и никогда не просыпаться.

Терри встретил ее в фойе, посмотрел в лицо и крепко обнял.

— С этим покончено, — проговорил он. — Конец. Теперь обо всем позаботится Терри. Все будет хорошо.

Он вывел ее на улицу, крикнул такси, они уже садились, Фрэнки вдруг замер.

— Нет, — заявил он, выходя из оцепенения. — Я лучше пройдусь. Нужно закопать где-нибудь эту штуку.

Терри взглянул на ее сжатый кулак и испуганно скривился. Закатив глаза, извинился перед таксистом, тот успел обидеться. У Терри сильно испортилось настроение.

— Ты слишком с этим затянула.

— Вот закопаю и все. Это последнее.

— Где ты собираешься, черт побери, найти подходящее место в центре Манхэттена?

Фрэнки покачал головой, Терри выругался.

— Пошли.

Он привел ее на станцию "Стивезант-сквер" — там было закрыто, потом они пошли быстрым шагом по Третьей улице в сторону Бродвея. Терри обхватил Фрэнки за плечи, раз или два провел рукой по спине и ягодицам. И каждый раз Фрэнки отстранялась. Терри пробовал заговорить с ней, но она молчала. Тогда он начинал свистеть, скрывая свое смущение.

Фрэнки едва его слушал, он жил в другом мире, мире страха. Ему казалось, что не хватает воздуха, хотелось как можно скорее зарыть мешочек. Эта мысль его поглотила, думать ни о чем ином он не мог.

Они дошли до парка Рузвельта, он представлял собою узкую полосу бетона и изнасилованную землю, выбрали дерево, почва под ним оказалась влажной. Терри оглядывался по сторонам. Фрэнки присел и вырыл ногтями ямку, достаточно глубокую и, раскачивая над ней мешочек, казавшийся совсем невесомым, закрыл глаза. С молчаливой мольбой и отчаянием Фрэнки бросил мешочек в ямку и зарыл песком. Потом встал и утрамбовал ногами.

Через несколько минут Терри потащил ее с этого места, повторяя, что оставаться здесь небезопасно, парк все-таки. Они отправились домой.

— Ну?

Фрэнки молчал.

— Разве ты не чувствуешь, что освободилась от чего-то?

— Ничего не чувствую.

Терри засмеялся. — Уверен, что подействовало. Ты была в больнице все девять дней, зарыла свой мешочек. Все! С этим покончено! Ты снова Фрэнки де Леон. Фрэнки де Леон! Какое счастье, спасибо за это Богу!

— Нет, это не так.

— Не заводись, Фрэнки. Я не спрашиваю тебя, а говорю. Смотри. — Он показал на свой рот. — Слушай. Ты не мужчина, ты не лесбиянка, ты не таинственная королева травести. Ты Фрэнки де Леон. Пора тебе это понять.

— Я не знаю, кто я, — пробормотал Фрэнки. — Что-то должно было произойти. Она мне обещала.

— Что-то действительно произошло, бэби. А сейчас пошли-ка домой. — Он взял ее за руку, получилось повелительно. — Это долго тянулось… Может, нам стоит освобождение как-то отметить?

Он зашел в магазин и купил виски. Когда вернулись домой, сломал печать и откупорил бутылку.

— Итак, — произнес он, выпив дважды залпом. — Расскажи мне, как хорошо ты себя чувствуешь. Как ты счастлива. Я хочу все это слышать.

Фрэнки хотел сразу все поставить на свои места. Не получалось, Терри слишком на него налегал.

— Опиши, как это прекрасно — быть женщиной. Моей женщиной. Как сильно ты по мне скучала. — Он сморщил губы. — Обо мне и моих поцелуях. Моих сладких поцелуях. Начинай.

— Я не могу, — едва слышно ответил Фрэнки.

— Можешь, чего там, — Терри выпил еще. — Скажи — что, и я помогу тебе. Повторяй за мной. — Он смотрел Фрэнки в лицо. — Я с этим дерьмом покончила. Я больше не мучаю моего бедного Терри. Я буду вести себя правильно и покажу ему, как можно любить по-настоящему. — Он чуть нахмурился. — Начни с этого. Остальное сообразим по ходу.

Фрэнки покачал головой. Терри схватил ее за подбородок.

— Скажи это.

— Я не могу. Ведь не сработало. То, что она говорила, про те ночи… ничего не изменилось. Даже хуже. Это кошмар. — Он заплакал. Ночи беспокойных ожиданий, затаенной надежды вырвались наружу потоком слез. Он съежился, обхватив себя руками, и отчаянно зарыдал.