По заповедникам Советского Союза - [2]

Все это повлекло за собой необходимость дополнить и переработать книгу «По заповедникам Советского Союза» для нового издания. Переработка коснулась как очерков о заповедниках, так и особенно общей части и раздела «Краткие сведения о заповедниках СССР». Последнее определялось не только появлением за эти годы новых сведений или уточнением данных, но и новыми теоретическими разработками заповедного дела, ставшими возможными в результате анализа опыта, накопленного в нашей стране и за рубежом.

Первое издание книги получило довольно широкий отклик как со стороны специалистов, так и со стороны широкого круга читателей, от которых получено много советов, замечаний и пожеланий. Автор особенно признателен В. В. Криницкому, В. Л. Рашеку, О. С. Гребенщикову, В. Д. Треусу, Ю. П. Язану, Н. Н. Скоковой, Н. Н. Воложенину за замечания и советы, а также Ю. В. Костину за совместную работу над очерком о Лебяжьих островах А. В. Чумаковой и Д. А. Горину за помощь при составлении раздела «Краткие сведения о заповедниках СССР».

Конечно, и это издание не удовлетворит всех читателей и вызовет новые замечания и пожелания, за которые автор неизменно будет благодарен.

ЗАПОВЕДНИКИ СОВЕТСКОГО СОЮЗА И ОХРАНА ПРИРОДЫ

Советские заповедники с первого момента их создания предназначались «исключительно для решения научных и научно-технических задач страны», как сказано в первых же постановлениях и декретах, подписанных В. И. Лениным. В этом специфика и принципиальное отличие заповедников от других форм охраняемых территорий как у нас, так и за рубежом.

При организации сети советских заповедников в основу были положены научные принципы, не утратившие своего значения и в настоящее время. Сущность их состояла в том, чтобы: 1) выбираемые под заповедники территории были в наименьшей степени изменены под влиянием хозяйственной деятельности человека, 2) их природные комплексы включали редкие виды животных и растений (или редкие экосистемы), 3) заповедники служили образцами (эталонами) ландшафтно-географических зон (или их подразделений), 4) территории заповедников были достаточны для обеспечения саморегуляции происходящих природных процессов, 5) в первую очередь заповедовались «эталоны» тех ландшафтов, которым угрожала опасность исчезновения.

Следует отметить, что к этим принципам, особенно эталонирования и репрезентативности (типизации), теория заповедного дела за рубежом пришла только в самые последние годы.

Не менее замечательно и то, что советские заповедники для выполнения своей задачи эталонирования естественного хода природных процессов всегда проводили непрерывные стационарные исследования, для обеспечения которых имели свой постоянный штат научных сотрудников.

Советские заповедники имеют и свою предысторию. «Заповедные» или «священные» места издавна существовали в нашей стране. Они не были связаны с религиозными, культовыми отправлениями, как иногда думают, а возникли из тысячелетнего опыта ведения на Руси охотничьего хозяйства. Создание заповедных урочищ, как наиболее удобных для воспроизводства рыб, птиц и зверей участков, диктовалось необходимостью той эпохи, когда охота и рыбная ловля были важнейшей отраслью хозяйства общинного и родового строя; они определяли благополучие, а иногда и возможность существования общины, поэтому нарушение заповедности в те далекие времена каралось смертью.

Позже многие заповедные урочища перешли в монастырские владения или удельное ведомство и во многом утратили свое первоначальное значение. В эпоху феодализма они служили властителям и правителям, в эпоху капитализма оберегали дичь на частновладельческих землях. Все же заповедники всегда способствовали сбережению полезных зверей, птиц, рыб, леса и других природных богатств.

Нельзя не вспомнить один из древнейших заповедников на Соловецких островах, где птицы и звери совершенно не боялись человека. Еще раньше возник заповедник в верховьях рек Конды и Сосьвы на Урале, где сохранялся бобр и соболь. В средние века, а может быть и раньше, была заповедана Беловежская пуща, где обитали зубры, затем были отнесены к заповедникам Семь островов у мурманского побережья, сохранявшие гнездовья соколов.

Элементы охраны природы в древности существовали и в другой форме: ограничение в сроках отлова бобров в Киевской Руси, объявление «заказов» на определенный срок на тех или иных промысловых участках. Однако при немногочисленности населения необходимости в охране природы в целом еще не было. В феодальном обществе государство было заинтересовано в охране охотничьих зверей, главным образом как источника дани (ясыка), а также в связи с поставкой ловчих птиц для соколиной охоты. В это же время были изданы и указы об ограничении добычи соболя и бобра. Охранять зубров в интересах охот великих князей литовских стали уже в 1541 году; в XIII–XVII веках, учреждались также «засеки» — заповедные леса военного значения (с тех пор, например, сохранилось название «Тульские засеки»). В 1676 году была запрещена охота в окрестностях Москвы.

В XVIII веке появилось несколько указов, связанных с охраной тех или иных территорий и животных. Так, во времена Петра I строго охранялись дубравы и сосновые боры, был учрежден Измайловский лесной заповедник под Москвой, издан указ «О нестрелянии лосей в Санкт-Петербургской губернии». Инструкция в 1722 году делила леса на «заповедные» и «незаповедные» и устанавливала водоохранные зоны по берегам рек. В 1763 году был издан закон, запрещающий охоту с 1 марта по 29 июля, и в 1835 году — закон об охране и заповедании рыбных нерестилищ. Указы Петра по охране природы были необычайно обширны, особенно в области лесного хозяйства. Однако с этими мудрыми законами в ту эпоху мало кто считался, несмотря на самые жестокие санкции, которые применялись к нарушителям.