По замкнутому кругу - [64]

— Для чего же нужна вся эта дорогостоящая аппаратура? — спросил Никитин.

— На этой аппаратуре мы проверяем каждый выпущенный заводом прицел. В мгновение выстрела происходит многократное фотографирование цели, поэтому мы всегда знаем: встретился в назначенной точке снаряд с целью или нет. — Он снял трубку телефона и спросил: — Как там у вас с проявкой? Готово? Принесите сюда!

Спустя несколько минут в комнату вошел лаборант и передал полковнику зажатый в пинцет кусок мокрой пленки.

— Смотрите, — сказал полковник, поднеся пленку к свету настольной лампы. — Видите?

Никитин увидел на пленке силуэт самолета. Попадание было точным.

Мигнула зеленая сигнальная лампочка телефона. Полковник Мазур снял трубку и не без удивления передал ее Никитину, сказав: — Директор завода.

— Федор Степанович? — Никитин узнал низкий голос Боровского. — Вам нужно будет зайти к парторгу Ведерникову, он ждет вас.

ЗНАКОМСТВО

Михаил Нестерович Ведерников по профессии был литейщик. На завод он пришел в сорок пятом, из армии. Поначалу Ведерников вернулся к своему литейному делу, затем избрали его секретарем цеховой партийной организации, а в цехе одних инженеров да техников человек сорок. Проработал Ведерников с год, ошибался не раз и понял, что на одном опыте далеко не уедешь — нужны знания. Поступил он в вечерний техникум, три года учился, нелегко это ему далось, но… Он о себе так рассказывал:

«…Родился я в деревне Большой Чигорак, что на реке Вороне. Глушь там у нас, лесная чащоба. Это из нашей глухой округи в восемнадцатом веке всякие самозванцы-царевичи вышли, а в двадцатом и вовсе Антонов-злодей появился, по деревням да хуторам „красного петуха“ пускал».

И действительно, была в Ведерникове какая-то большая лесная сила. Роста он был крупного. Волосы у него росли из носа, из ушей. Брови кустистые, чертополошные, а глаза… Глаза были серые, добрые, ласковые. Он глаз своих словно стыдился — с человеком говорит, а сам на ладонь своей большой руки смотрит, ногтем что-то пробует. А мозолей на ладонях нет, потому что мало теперь Михаил Нестерович физическим трудом занимается, а привычка осталась прежняя.

Ведерников производил впечатление человека мрачного, неприветливого, но вся эта неприветливость его была как бы защитной, чтобы скрыть мягкость и душевную доброту.

— Михаил Нестерович ждет вас, — сказала Никитину секретарь и пригласила его в кабинет.

В большом светлом кабинете секретаря партийной организации никого не было, и только спустя некоторое время, откинув портьеру, из глубины комнаты вышел Ведерников и, заметив Никитина, направился к нему навстречу.

— Вот дела какие, Федор Степанович, — начал Ведерников, когда они уселись на диван. — Чертежи «АЭП-7 — Аргус» почти готовы для запуска в серию…

Вошла секретарь и спросила:

— Михаил Нестерович, из райкома говорят, срочно, возьмете трубочку?

— Давайте, — недовольно сказал Ведерников и перешел к письменному столу.

Секретарь вышла.

— Ведерников слушает, — сказал он, сняв трубку.

Пользуясь случаем, Никитин осмотрел комнату: стены, обитые светло-серым линкрустом, самая необходимая обстановка — стол, диван и два кресла.

Неожиданно телефонный разговор привлек внимание Никитина.

— …да нет, товарищ Гущин, я его не выгнал, любишь ты сильные выражения. Посуди сам, что это за лектор, если он от кафедры не может оторваться, глаз от своих записок не может отвести! В бумажку уткнулся, бубнит, а людей, живых людей, что перед ним сидят, не видит. Люди-то на его лекциях спят! Ты знаешь, без живинки и дров не наколешь, а тут лекция… Я его слушал, слушал и почему-то вспомнились мне слова поэта: «Лучше уж от водки умереть, чем от скуки!..»

Наступила пауза, Ведерников слушал, улыбаясь.

— Да нет, товарищ Гущин, это не мелкобуржуазные стишки, это сказал Маяковский. По-моему, правильно сказал! Всякое дело должно делаться весело, с огоньком! Что ж, ладно, поговорим. — Ведерников положил трубку и, немного смущаясь, сказал: — Вы уж меня извините, не дают нам поговорить спокойно. — И, присев на прежнее место рядом с Никитиным, продолжал: — Я вас затем потревожил, что времени у нас в обрез. «АЭП-7 — Аргус» запускаем в серию через восемь дней. Вы на полигоне были?

— Был. Полковник Мазур мне демонстрировал приборы, — ответил Никитин.

— Видали? Силища какая! — с чувством гордости произнес Ведерников. — Мы секрет «Аргуса» должны сохранить, Федор Степанович, обязательно сохранить, — повторил он. — Я вот о чем: у нас на заводе несколько тысяч рабочих, вы человек новый, трудно вам будет разобраться… А что, если мы вам подсобим? У нас тут хорошего народа много…

Никитин собирался было ответить, но дверь опять распахнулась, и вошла секретарь. Она притворила дверь, прислонилась к косяку и решительно заявила:

— Михаил Нестерович, вы Дусю Филатову вызывали, так вы с ней помягче, а то набросились все на нее, шпыняют…

— Это что же, она вас сама просила за нее заступиться?

— Как же! Такая попросит, — не то с завистью, не то с сожалением сказала женщина и отвернулась.

— Ладно, Екатерина Павловна, я ее судить не собираюсь. У меня дочь Дусе ровесница. Скажите ей, пусть подождет.