По законам чужого жанра - [40]

Я никогда не была звездой мероприятий. Не любила ходить в кафе, бывать в гостях или просто шарахаться по магазинам. Чувствовала себя некомфортно, неловко в чужой компании, а потому частенько отговаривалась и сидела дома. Только одна настоящая подруга у меня и была, но и она еще в прошлом году переехала в Таиланд, и наша связь оборвалась.

Трудно поддерживать дружеские отношения на расстоянии. Тем более что общих тем у нас просто не осталось. Она вышла замуж и погрузилась в мир пеленок, грязной посуды и детских мультиков, а я так и осталась здесь. В месте, заполненном интересными сериалами и едой из ближайшей забегаловки. Что я расскажу своим детям? Что вспомню сама, когда буду на пенсии? Ничего. Разве что Никиту и эту поездку.

– А ты знаешь, что морепродукты являются отличным афродизиаком? – как бы невзначай поинтересовался мой начальник, хитро поглядывая на меня.

– На что это вы намекаете? – нахмурилась я, не готовая к продолжению банкета в горизонтальной плоскости.

– Я…

Никита не успел закончить фразу. Гром – он прозвучал неожиданно, заставив нас буквально подскочить с дивана. Мы оба кинулись к окну – чуть ли не наперегонки, побросав и ужин, и стаканы с соком. Отдернув портьеры, вдвоем же прилипли к закрытому окну, за которым по-прежнему творилось безумие, но теперь к ветру и задымленности добавились молнии, сверкающие в потемневшем небе.

Чуть приоткрыв створку, Никита запустил к нам вечернюю прохладу, а вместе с ней зазвучали и капли. Нет, не дождя. Настоящего ливня, когда за стеной не видно ничего и никого. Была уверена, что теперь точно все будет хорошо. Люди ждали этот дождь, взвывали к нему, и даже порывистый ветер теперь не страшил. Пожары в этот вечер будут потушены, а значит, мы избавимся хотя бы от одной угрозы. Останется только дождаться, когда стихнет ветер.

– Я же говорил, что все будет хорошо, – обнял Никита меня со спины, зарываясь носом в мои волосы.

– Я и не сомневалась, – улыбнулась я, рассеянно глядя на то, как по стеклу с той стороны стекает вода.

И именно в этот момент на этаже раздался взволнованный женский голос. Казалось, что его слышно не только в нашем номере, но и далеко за пределами отеля. Как показали поиски, во всех комнатах имелись небольшие динамики, которые раньше я просто не замечала, но их обнаружение мне нисколько не помогало разобраться с переводом. Я просто не понимала, о чем вещает девушка.

– Что она сказала? – придвинулась я ближе к Никите, неосознанно ища у него поддержки и защиты.

– Что сейчас… – Свет резко показ, кондиционер перестал гудеть, а экран телевизора стал просто черным. – Будет выключен свет. Волноваться не о чем, но в целях безопасности всех гостей просят оставаться в номерах.

– Это из-за ветра? – Стоять в темноте было неуютно, но чужие объятия не давали мне погрузиться в панику.

– Не знаю, – признался мужчина, беря меня за руку. – Сейчас принесут свечи, вино и какие-то закуски.

– У нас назревает романтик?

– Думаю, он назревает у всех постояльцев.

Через четверть часа нам действительно принесли свечи, вставленные в симпатичный канделябр, поднос с мелкими закусками и бутылку вина. Приобщаться к алкоголю у меня не было никакого желания, но Никита меня уговорил. Он вообще был мастером заговаривать зубы – ни секунды не давал мне на собственные размышления и панику, занимая меня разговорами.

Много рассказывал сам, ловко выуживал информацию из меня. Стащив с кровати одеяла и подушки, мы расположились прямо на полу. Сидели рядышком, медленно потягивая белое вино и пробуя разные закуски. Здесь были и сладкие, и рыбные, и мясные, и с морепродуктами. В общем, утром однозначно будем играть в игру «Кто быстрее займет унитаз».

– Сколько тебе было, когда ты впервые влюбилась? – подлил Никита вина мне в бокал, вызывая на откровение.

– Раньше мне казалось, что шесть лет, а теперь я думаю, что двенадцать, – хитро ответила я, прекрасно понимая, что он, как и любой мужчина, хотел услышать совсем другое признание. Про одного-единственного любимого, до которого я никогда не была знакома с влюбленностью.

– Что? – закашлялся мой начальник, отставляя на пол бокал. – Ну-ка, давай разбираться.

– С чем именно? – хитро посмотрела я на него, стаскивая симпатичную тарталетку с креветками.

– Какая любовь в шесть лет?

– Очень даже светлая, чистая и первая. Мы, между прочим, на сонном часе в садике даже спали, держась за руку. И он меня всегда от всех защищал. И свои печеньки мне отдавал.

– И это любовь? – изумился Никита, тихонько посмеиваясь.

– Тогда мне казалось, что да, – пожала я плечами.

– А потом?

– А потом в моей жизни появился ОН.

– Прямо-таки ОН?

– Уже начинаешь ревновать? – прищурилась я, поигрывая вином в бокале.

– К кому? К двенадцатилетнему мальчишке?

– Ну, во-первых, ему было тогда тринадцать. А во-вторых, ты бы знал, как я ревела, когда он со мной расстался. Я не то что ревела – я натурально выла, считая, что мир рухнул.

– А потом?

– А потом я решила, что он еще пожалеет. – Коварная улыбка расплылась по моим губам.

– Зная тебя, я уверен, что он пожалел. И не один раз, судя по всему.

– В точку. Больше в неземную любовь я не верила.