По заданию губчека - [71]

Тихон горячо поблагодарил женщину. Она слабо, с усилием, улыбнулась:

— И вам спасибо. За доверие. Постараюсь его оправдать. Говорят: муж и жена одна сатана. По-всякому бывает. Игорь Павлович много говорил о грядущей революции, о народе-мученике. Я поверила ему, а он, оказывается, женился на мне, чтобы выявлять подпольщиков и выдавать их охранке. Эту каинову печать мне теперь ничем не отмыть.

Не стал Тихон успокаивать Раису Михайловну, знал — бесполезно…

Как только в губздравотделе он заикнулся о медикаментах, заведующий сразу замахал на него руками:

— И не просите, ничего у нас нет. Медикаментами распоряжается губвоенкомат, все уходит в госпитали, в санитарные поезда, на фронт.

Весь следующий день Тихон обивал пороги в губвоенкомате, что находился в Борисоглебском переулке. Из одного отдела направляли в другой, ссылались на тяжелое положение на фронтах. Многие удивлялись самой затее — отправить детей на юг, где полыхала война.

Тихон хотел уже идти к Лагутину, но сначала решил обратиться к военкому Громову — была не была.

Тот понял его с полуслова — на военных складах Тихону выдали йод, порошки, пилюли от «живота», от кашля, от зубной боли. Нашли грелки, ножницы, машинку для стрижки волос, а главное приобретение — градусник. С ткацкой фабрики выдали вату и марлю.

На Волжской набережной, в бывшем доме купчихи Кузнецовой, разместился губпродком. Только здесь Тихон по-настоящему понял, что такое продовольственный кризис, о котором говорил Лагутин. Когда он положил перед заведующим губпродкома заявку на продовольствие для колонии, тот выругался от удивления:

— Ты соображаешь, братишка, где я все это найду в разрушенном городе?

— Для детей прошу.

Заведующий — из балтийских матросов, в мятеж командовал бронепоездом «Смерть буржуям» — потряс заявкой перед носом у Тихона:

— Если бы не для детей, я бы тебя за эту бумажку собственноручно в расход пустил, без трибунала, взял бы грех на душу. На складах — полный штиль, мыши с голоду сдохли, паек почти каждый день урезаем. А ты рыбьего жира просишь, масла сливочного.

Тихон поверил: этот изможденный, издерганный матрос обманывать не станет.

— Дай, что можешь, — сказал он.

Заведующий куда-то звонил, требовал, пугал трибуналом. В результате Тихон получил разнарядку на мешок ячневой муки, бочку селедки и двадцать килограммов карамели ландрина.

— Знаю, на такую ораву мало, братишка, но сейчас больше ничего нет, хоть проверяй. Перед отплытием хлеба дам. А насчет масла… Ладно, попробую, но твердо не обещаю. Сам видишь, какая ситуация в городе.

От председателя губчека Тихон узнал, что звонили из Нижнего Новгорода — пароход для детской колонии придет через две недели.

— Молодец, одно дело уже свернул, — похвалил его Лагутин. — Что кислый такой? Радоваться надо.

— Может, и пароход не потребуется, — и Тихон, перечислив, что получил в губпродкоме, мрачно добавил: — Этого не хватит даже до Саратова.

Лагутин задумался, потом решительно поднял телефонную трубку, заказал разговор с Москвой.

Спросил, как Тихон ладит с Сачковым.

— Не нравится он мне, попросту слова не скажет. Попросил его список воспитателей показать, а он словно не понимает зачем.

— Ты ему объяснил?

— Сказал, мы не можем доверять детей первому встречному-поперечному, а у самого и другая мысль была — вдруг кто-нибудь попытается на пароходе из города улизнуть?

— Правильно думаешь, случай удобный.

— А Сачков ехидничает: я вам сто большевиков-воспитателей при всем желании не найду. Чуть было на пароход настоящую контру, не подсунул, — и Тихон, ничего не утаивая, рассказал о случае с Вербилиным.

Выслушав его, Лагутин нахмурился, строго предупредил:

— Если врач пожалуется — будем твое поведение разбирать на Коллегии.

— За что, Михаил Иванович?! — возмутился Тихон. — У нас дети голодают, а он себе служанку и двойной паек требует!

— Ты пришел к нему по заданию губчека, а вел себя как крючник с пристани.

— Я ему о голодных детях, а он мне о своих удобствах. Правильно я его рвачом обозвал. Попробовали бы вы сами сдержаться.

— И сдерживаюсь! Каждый день в этом вот кабинете сотни раз сдерживаюсь! Если чекисты нервы распустят, врагам от этого только легче станет. Вчера наорал, сегодня оскорбил, а завтра невиновного в горячке под расстрел подвел! Вот тут какая последовательность. Черт знает до чего можно докатиться, если своим лохматым чувствам волю дать. Контрреволюция заставила нас прибегнуть к террору, но никто не давал нам права пользоваться властью, чтобы бить направо и налево, не разбирая, кто враг, а кто просто обыватель. За полтора года Советской власти его, обывателя, не переделаешь. Уверен, что среди тех, кого обзвонил Вербилин, есть и честные люди. А теперь по твоей выходке они будут судить о всей Чека.

Зазвонил телефон, Лагутина соединили с Дзержинским. Рассказал ему о колонии, о пароходе, о неудаче со снабжением. Выслушав, что ему сказал потом председатель ВЧК, довольно заулыбался.

— Это выход, Феликс Эдмундович, так и сделаем. Да, я вас за сапоги не поблагодарил. Спасибо, выручили.

Закончив телефонный разговор, Лагутин приказал Тихону идти в губернский комитет по устройству пленных и беженцев — губпленбеж: