По волнам моей памяти (Книга об отце) - [23]

       Мы находились под огромным впечатлением от его истории, и прониклись к этому немцу искренним уважением, как к настоящему воину. А некоторые стали сравнивать недавно прочитанную статью из газеты «Красная звезда» о советском лётчике Алексее Маресьеве с этим немцем. И тот, и другой были подбиты зимой, долго пробирались по вражеской территории, пока не отморозили свои ноги. У Маресьева была ампутирована стопа одной ноги, и он – герой. У немца, две ноги, тогда выходит он – дважды герой. В общем, среди немцев тоже были настоящие солдаты, сражающиеся до последнего вздоха, до последнего патрона, до последней капли бензина, до последнего оборота винта. А вот защищать небо великой Германии, в последние дни войны, практически было некому. Близился «большой капут».                                                                                        

       Тут, на Одере, впервые попробовали Американский сухой паёк, присылаемый нам в рамках помощи союзников. Паёк представлял собой закатанную жестяную банку диаметром сантиметров пятнадцать и высотой сантиметров тридцать. Это на одного человека один раз поесть. Банка открывалась специальным воротком.  Из неё вынималась баночка поменьше и таблетка сухого горючего для разогрева первого блюда. Как правило, это был бобовый суп или мясной бульон. За ней вытаскивалась вторая баночка с таблеткой, это  картофельное пюре с кусочками мяса или каша с тушёнкой. Запечатанные в бумажном пакете, несколько кусочков сухариков. Затем извлекалась жестяная баночка апельсинового или другого сока, подобие – современного напитка или пива. Дальше, пакетик молотого кофе, одна порция и два кусочка сахара. И почти на дне пайка, маленькая плиточка шоколада на два раза откусить, две сигареты, пять картонных, отрывных спичек, и в самом низу находились пара зубочисток, две пластинки сладкой, ароматной жевательной резинки и несколько листочков туалетной бумаги. Всё. Приятного аппетита. И это - сорок пятый год!

Немецкие истории.

       Форсировав Одер, Советские войска победоносно завершили боевую эпопею – вторую, мировую войну, взятием Берлина. Подписав безоговорочную капитуляцию, Германия прекратила боевые действия и сдалась на милость Союзу Советских Социалистических Республик и союзникам – Соединённым Штатам Америки, и Великобритании.

       Кому-то повезло побывать в Берлине и оставить свой автограф на стенах поверженного Рейхстага, а наша часть пошла дальше на запад, в город Эрфурт. Но некоторые остатки, вражеских соединений просто не знали о капитуляции Германии или не хотели знать, и поэтому продолжали отчаянно сопротивляться. А может, верили в призрачный перелом войны. Даже переходили в атаку. Враг вёл себя, как загнанный в ловушку раненый зверь, предсмертно агонизируя. Лишь угрожающе показывал клыки, и, бесполезно  огрызаясь, рычал.     

       На одном отрезке дороги, ведущей в Эрфурт, нас пытался атаковать фашистский отряд пехоты с танками, численностью машин около десяти. Мы прямо на дороге, развернув свою тридцати семи миллиметровую пушку, остановили их атаку. Один расчёт, за считанные секунды, не напрягаясь, сжёг почти все танки, оставшиеся не подбитыми, вывесили белый флаг, пехота тоже сдалась. Артиллеристы потратили ровно столько снарядов, сколько горело танков. Потому что танк для зенитки это почти неподвижная цель, по сравнению с самолётом, а термитный снаряд заставляет его гореть как спичку. После непродолжительного боя, я с ребятами ходил, осматривать работу нашей пушки - вокруг отверстия пробитого снарядом, видны были, потёки брони, как завитки крема на праздничном торте. Тридцати семи миллиметровый снаряд, сам по себе - небольшой, он башни танкам не сворачивает, зато точность попадания очень высокая. Снаряд с кумулятивной, термитной начинкой прилипает к броне и прожигает насквозь, заставляя взрываться боезапас внутри танка. Отсюда такая высокая эффективность.

       - Почему же, для борьбы с танками, не могли наделать таких пушек как ваша зенитка? – спрашивал я отца - Скольких жертв можно было избежать.

       - Потому что их производство было очень дорогим.        

       - А много ли самолётов сбили  наши зенитчики?

       - Не знаю! Вообще – то, как правило, перед нами ставилась задача создать стену заградительного огня и не пропустить врага к намеченной цели, заставить его сбрасывать бомбы, где придётся! А сбивали или нет, никто точно не ответит. Попробуй узнать, чей снаряд попал в самолёт. Ведь рядом пушки тоже стреляют.

Ехали по дорогам Германии и не переставали удивляться, какие у немцев дороги – ровные, без ухабов. И преимущественно бетонные да мощённые  булыжником, когда даже танк по ним проходил и поворачивал или даже разворачивался, они оставались – безупречными. Такое прочное у них покрытие. А газоны, тротуары и дома, как декорации в театре – кругом чистенько, ровненько, прямо – кукольное всё. Это касалось тех населённых пунктов, где не было сражений. А где прошли боевые действия, там естественно лежали сплошные руины.  

       Да что же «фрицы» такие неугомонные?! Когда же они поймут, наконец, что уже всё, «капут». Опять обстреливают наш полк, да так интенсивно, нагло, как в сорок первом. Командир полка выдвинул на огневой рубеж гвардейские миномёты, так называемые знаменитые «Катюши» - ракетные мобильные установки, и дал залп из нескольких машин. Земля горела под ногами врага. После нашей атаки они сразу вывесили белый флаг. Когда пришли парламентёры, оказалось что это – американцы. Они объяснили, что, приняли нас за немцев и поэтому открыли огонь. Но наши «Катюши» превратили американские танки и пушки в искорёженный металлолом. После объяснений и извинений наши союзники были угощены Русской водкой, а наши солдатики попробовали Американское виски. И все с удовольствием присоединились к тостам за Победу и дружбу между союзниками. А потом пили просто так, за жизнь, за погоду, за то что бы больше не ошибались.