По воле ведьмы - [45]

Марвеланна вытащила изо рта жвачку и прилепила ее к запястью, прямо на трикветр.

— А тебе говорили, что ты страшно любопытная?

— Я имела в виду, что родители могли заставить тебя отдать детей на усыновление.

— Неа. Мой старик даже не знал. Я сбежала, как только они родились. Иначе отец убил бы меня.

— Это зависело от того, сколько детей ты родила? — продолжала допрос Сторм, придвигаясь еще ближе к столу.

— Что, черт возьми, это значит?

— Ты бы оставила ребенка, если бы родила одного? Или двух? Троих оказалось слишком много? То есть был ли третий ребенок последней каплей?

Марвеланна издевательски рассмеялась.

— Я не оставила бы себе ни одного, милочка. Потому что с одним ребенком может быть не меньше проблем, чем с тремя.

Официантка принесла еду, а когда ушла, Эйден все еще разглядывал обеих женщин, по-прежнему поражаясь их сходству.

— Извините, конечно, — обратился он к Марвеланне, — но разве вам ни капельки не интересно, как сложилась их судьба?

Бровь Марвеланны изогнулась.

— Хочешь узнать, чувствую ли я вину? — Она откусила кусок от чизбургера, задумчиво прожевала его, глотнула воды, снова откусила кусок и отложила бургер. Потом посмотрела на часы. — У меня почасовая оплата, — наконец сказала она вместо ответа. — Мне нельзя опаздывать.

— Разумеется, — отозвался Эйден.

— Я никогда не оглядываюсь, — проговорила Марвеланна. — Жалеть — значит, зря тратить силы.

Высыпав в сумочку все пакетики с сахаром, которые были в контейнере на столе, она запихнула туда же большой комок салфеток. Эйдену показалось, что бутылку для кетчупа она тоже прихватить не забудет.

— Я все сделала правильно, — снова сказала она, закрывая сумочку. — Нельзя скучать по тому, чего никогда не имел.

— Это неправда, — вмешалась Сторм. — Неужели тебе никогда не хотелось узнать, кто их усыновил? Где они живут?

Марвеланна смерила Сторм убийственным взглядом:

— Я оставила их заботам их же папаши.

Сторм придвинулась еще ближе. Свет в ее глазах угасал с каждой секундой.

— Может быть, папаше было наплевать на них.

— Зато его матери — вряд ли. Она была тряпкой.

— А может, его мать, узнай она о детях, точно так же убила бы его, как тебя — твой отец. И он ничего ей не сказал, пока дети не выросли настолько, чтобы больше не нуждаться в ней.

— Матери он не боялся. Он был старше меня. И однажды уже был женат.

Сторм отодвинула тарелку в сторону, но Эйден успел вовремя засунуть ей в рот кусочек батата. Она прожевала и наградила его тусклой улыбкой.

— А позже? — спросил он у Марвеланны. — Когда вы уже ушли из родительского дома. Тогда вы пытались найти своих тройняшек?

Марвеланна только пожала плечами:

— Я и так едва сводила концы с концами. А дети тянут из тебя все соки независимо от того, сколько тебе лет. — Она махнула рукой обслуживавшей их официантке. — Сильвия, принеси-ка мне кусок земляничного чизкейка. Хотите чего-нибудь на десерт? — добавила она, обращаясь к Сторм и Эйдену.

Он положил на стол полсотни, которые наверняка принесут Марвеланне дополнительный доход за сегодняшний день.

— Так что с десертом? — снова спросила она.

— Нет, спасибо, — ответила Сторм, поднимаясь. — Мне как-то нехорошо.

Глава 27

Эйден взял Сторм за руку:

— Пойдем, сниму для нас номер, — и в последний момент повернулся к бессердечной Марвеланне и сказал: — Приятно было познакомиться.

— Очень надеюсь, что ты соврал, — проговорила Сторм, когда они вместе вышли из зала.

— О номере?

— О том, что знакомство было приятным. Это было ужасно.

Руки и ноги покалывало, а царившая вокруг жара, казалось, намеревалась задушить Сторм. То, что сейчас, возможно, она встретила свою мать — женщину, которая, не задумываясь, отказалась от нее, наводило панику.

Если же учесть все факты, Сторм была в этом почти уверена. Полной гарантии не давало понимание, что всю жизнь она так сильно лелеяла мечту когда-нибудь найти мать, что эта необходимость могла теперь сыграть злую шутку с ее экстрасенсорными талантами. Да и кто бы хотел иметь такую мамашу?

Вот вам и крушение всех надежд.

Усадив ее на диванчик в холле отеля так, словно она из хрупкого стекла, Эйден пошел к стойке регистрации, а когда вернулся, Сторм попыталась выдавить улыбку:

— Приятно знать, что я не оказалась последней каплей.

Он показал ей ключ-карту размером с кредитку.

— Приятно видеть, что ты взяла себя в руки.

— Я не пытаюсь играть в отрицание, если ты об этом. И так ясно, что имеются очень весомые аргументы в пользу того, что эта… неудачница — моя мать. Хотя мне все еще не верится, что у Марвеланны достаточно великодушия и человечности, чтобы позволить кому-то пользоваться ее маткой целых девять месяцев.

— Почему ты не спросила у нее, как звали отца тройняшек?

— Не хотела. Так у меня еще остается хоть какая-то надежда. Может, пойдем и поиграем в прятки с драконом?

— Неужели теперь ты убегаешь?

Они зашли в лифт и, когда двери закрылись, остались одни.

— Поделишься со мной своей раковиной?

— Ну вот…

— Поцелуй меня, дракоша.

Они целовались, и целовались, и целовались… Эйден уже вжал ее в стену, как вдруг чей-то кашель заставил их оторваться друг от друга. Двери лифта были открыты, а на пороге стояла пожилая, солидная, дорого одетая и явно нетерпеливая чета.