По тундре, по железной дороге: И вновь звучат блатные песни! - [88]

«В дело пошёл “фомич”[30], открыли дверь. Взломали дверь кассы, сейф был небольшой, с тумбочку размером. Вынесли его на улицу, подмели пол, акуратно прикрыли дверь. Притащили сейф в старую полуразрушенную хату и стали разбивать. В ход пошли лом и топор, сейф открыли, но попотеть пришлось изрядно. Я удивился, что Володя, имевший за спиной двадцать пять лет, дальше “шнифера” (вора-взломщика) не продвинулся, а я считал его поначалу “медвежатником” классным. Они сейфы не разбивают, работают отмычками, ключами. У Володи в зоне и кличка-то была Фомич».

В общем, можно констатировать, что произошла вот такая метаморфоза, и «медвежатники» потеснили «шнифферов». Во всяком случае, «шниффер» постепенно вообще вышел из обиходной жаргонной речи, а «медвежатник» — остался (хотя Дим Димыч с подельниками орудовал в Одессе, то есть в городе, где была сильна ивритско-идишская ветвь арго).

Однако до революции «шнифферы» без всяких оговорок считались высшей кастой среди взломщиков сейфов. На их счету действительно числилось несколько ограблений крупных банков. Но во всех случаях никто не отваживался ломиться в банк ни с основного, ни с чёрного хода, понимая абсолютную бесперспективность и нелепость такого безумного плана: крупные банки с этой стороны надёжно охранялись. Между тем в воровской балладе прямо указано:

Двое вошли под ворота угрюмые

Двери без шума вскрывать.

Третий остался на улице темной,

Чтобы сигналы давать.

Будучи в Петербурге, взгляните на здание Азовско-Донского банка, и вам не потребуются никакие комментарии по поводу неправдоподобности такой картинки. На самом деле все ограбления крупных банков в России до революции (за исключением вооружённых «революционных экспроприаций») были совершены, во-первых, исключительно с помощью подкопов, во-вторых, высококлассной профессиональной кастой «шнифферов» из числа так называемых «варшавских воров». Прекрасную их характеристику дал в своих записках замечательный русский криминалист, заведующий сыском Российской империи Аркадий Францевич Кошко: «Эта порода воров была не совсем обычна и резко отличалась от наших, великороссийских. Типы “варшавских” воров большей частью таковы: это люди, всегда прекрасно одетые, ведущие широкий образ жизни, признающие лишь первоклассные гостиницы и рестораны. Идя на кражу, они не размениваются на мелочи, т. е. объектом своим выбирают всегда лишь значительные ценности. Подготовка намеченного предприятия им стоит больших денег: широко практикуется подкуп, в работу пускаются самые усовершенствованные и весьма дорогостоящие инструменты, которые и бросаются тут же, на месте совершения преступления. Они упорны, настойчивы и терпеливы. Всегда хорошо вооружены».

Лишь «варшавские воры» остались в криминальной истории дореволюционной России как непревзойдённые взломщики банков. И во всех случаях речь шла о подкопах. Началось, впрочем, даже не с банка. Для «разминки» в начале XX столетия «варшавские» совершили подкоп под крупнейший московский магазин бриллиантов Гордона и выпотрошили его подчистую. Увы, один из счастливчиков, некто Гилевич, тут же бросился проигрывать свою долю драгоценностей в карты и благополучно был сцапан полицией.

В 1911 году умелые шнифферы подрыли «Кассу общества взаимного страхования от несчастных случаев» непосредственно у себя на родине, в Варшаве. Воров так и не нашли.

Одно из самых громких дел «варшавских воров» — знаменитая кража из харьковского «Приказничьего общества взаимного кредита» — опять же подкопом. Взломщики тогда похитили на 2,5 миллиона процентных бумаг и немного наличности. Сам Аркадий Францевич с превеликим удивлением описывал место преступления: «Стальная же комната банка являла весьма любопытное зрелище: два стальных шкафа со стенками, толщиной чуть ли не в четверть аршина были изуродованы и словно продырявлены орудийными снарядами. По всей комнате валялись какие-то высокоусовершенствованные орудия взлома. Тут были и электрические пилы, и баллоны с газом, и банки с кислотами, и какие-то хитроумные свёрла и аккумуляторы, и батареи, словом, оставленные воровские приспособления представляли из себя стоимость в несколько тысяч рублей». Случилось это 28 декабря 1916 года, воры воспользовались двумя днями рождественских праздников, когда банк не работал, и потому до момента обнаружения преступления прошло 48 часов. Однако Кошко с помощниками сумел оперативно раскрыть преступление и взять большую часть «варшавян» при попытке продать процентные бумаги.

И что бы вы думали? Ровно через два года, 28 декабря 1918 года, следы точно такого же взлома были обнаружены в банке 1-го ростовского Общества взаимного кредита! Воры распотрошили гордость делового Ростова — «Стальную комнату», изготовленную в 1899 году берлинской фирмой «Арнгейм», представлявшую собой огромный куб из панцирной брони золингеновской инструментальной стали высшего качества, которой обшивались дредноуты. Одна только массивная дверь в «Стальную комнату» весила полтонны. Согласно протоколу, «грабители путем подкопа проникли в банк, высверлили бетонную стену толщиною в сажень (1,76 м), при помощи газовой горелки, известной науке как “кран Данилевского”, разрезали стальную стену комнаты толщиной в четверть аршина, взломали сейфы и вынесли их содержимое через подземный ход». Лаз длиной в несколько десятков метров вёл в подвал дома напротив. Для справки: «кран Данилевского» разогревает металл до 2000 градусов по Цельсию и способен без проблем расплавить панцирную сталь.