По тундре, по железной дороге: И вновь звучат блатные песни! - [107]

Так, генерал Репнин в 1810 году объявил награду за поимку мятежного Шейх-Али-хана — 1500 червонцев. Главе шиитского духовенства Закавказья Ага-Мир-Феттаху была назначена пенсия 2000 червонцев в год (подобные пенсии получали и другие влиятельные «туземцы», которые выказывали лояльность Российской империи). Во время Русско-турецкой войны 1828–1829 годов горцев, особо отличившихся в бою на стороне русской армии, награждали десятью золотыми червонцами.

При Николае I дукаты петербургской чеканки стали широко гулять внутри империи, при этом производство «голландской» золотой монеты приобрело особый размах, поскольку в России были открыты богатые месторождения золота. Добыча золота в России за 1826–1845 годы выросла в среднем с 290 до 1050 пудов в год.

Дукат был наименьшей по достоинству (около трёх рублей в пересчёте), самой доступной золотой монетой. Среди преимуществ тайной чеканки, как пишет В. Уздеников, было «прекращение выплаты лажа при размене российской монеты на иностранную при зарубежных расходах». Риск был оправдан выгодой.

Вот со второй четверти XIX века «липовые» дукаты начинают представлять особый интерес и для нашего с вами исследования. Именно с этого времени «голландские» червонцы в народе стали называть… «арапчиками»! Да-да, именно так. По версии исследователей, название связано с тем, что голландскую золотую монету украшало изображение стоящего воина в латах и шлеме, державшего в руке пучок стрел (поэтому голландский червонец русской чеканки называли ещё «пучковым»). Дескать, рыцарь, изображённый на монете, казался русскому человеку слишком экзотичным, вот и прилепили к нему прозвище «арапчик»!

На мой взгляд, такое объяснение не выдерживает серьёзной критики. Почему вдруг именно со второй четверти XIX века псевдоголландские дукаты получают название «арапчиков»? Если дело в экзотике, это должно было случиться гораздо раньше. Думается, причина возникновения экзотического имени золотого червонца кроется совсем в другом. Для начала вспомним, что в России называли арапами преимущественно чернокожих. Между тем в русском и южнославянском фольклоре существовало некоторое различие: «чёрный арап» действительно обозначал негров, а вот «белый арап» — светлокожих представителей Аравии, арабов. Термином «Арапия» в славянских языках обозначали Аравийский полуостров. Запорожские козаки называли арабов-исмаилитов, с которыми воевали, «Бисова Арапия» («чёртова Арабия»), иронически переосмысливая топоним «Бессарабия», который на слух воспринимался как «Бес Арабия».

Именно с 1830-х обретает большую популярность топоним «Белая Арапия». Любопытна публикация в «Историческом вестнике» № 5 за 1906 год. Автор заметки Н. А. Крылов пишет: «Полвека назад среди отставных матросов черноморского флота много ещё было в живых, которые помнили поход на белого арапа. Так матросы и пехотный десант с полевыми артиллеристами называли помощь императора Николая Павловича, которую в 1833 г. он оказал турецкому султану против взбунтовавшегося египетского хедива. Белоарапия и белые арапы ещё и до сих пор популярны среди жителей наших южных губерний».

Как раз после этого похода на «Белую Арапию», который оплачивался «липовыми» нидерландскими дукатами, и появилось у этих золотых монет новое прозвище! Египетский поход вообще прочно укрепил образ Белой Арапии в народном сознании, в русском фольклоре. Вспомним комедию Александра Островского «Праздничный сон до обеда». Сваха Красавина сообщает купчихе Ничкиной среди прочих новостей:

«Красавина: Да говорят, белый арап на нас подымается, двести миллионтов войска ведёт.

Ничкина: Откуда же он, белый арап?

Красавина: Из Белой Арапии».

Белую Арапию как символ диких сплетен и нелепиц встречаем в романе «Новь» Тургенева, где няня Васильевна «рассказывала шамкавшим голосом про всякие новости: про Наполеона, двенадцатый год, про антихриста и белых арапов».

Затем Белая Арапия под влиянием старообрядческого фольклора рисуется в народных преставлениях как вольный, изобильный край. В «Ярмарочных сценах» писателя-народника Александра Левитова раёшник поясняет потешные картинки: «А эфто, господа, город Китай, в Беларапской земле на поднебесной выси стоит». Со временем менялось и её географическое положение: с Аравийского полуострова на юг России и даже ещё далее — в Казахстан.

Так что появление «арапчика» для просторечного обозначения дуката после египетского похода вполне понятно и закономерно. Это слово довольно часто встречается в русской литературе XIX века. Герцен в «Былом и думах» описывает случай, когда деревенский староста при рекрутском наборе пытался дать взятку «арапчиками». «Вчерашний пароход разрешился порядочным мешком целковых и арапчиков. Это третное жалованье гарнизона», — отметил 14 июля 1857 года в своём дневнике Тарас Шевченко, служивший в прикаспийском форте Новопетровском.

Но для нас важно то, как связан «голландский арапчик» с выражением «заправлять арапа», которое использовано в одесских куплетах «Алёша, ша!». Дело в том, что «арапчики» очень скоро приобрели дурную славу. Вот что пишет «Словарь к пьесам А. Н. Островского»: «Арапчик — обрезанный и истёртый червонец (золотая монета). Червонцы стирались не только от долгого обращения, но и потому, что некоторые лица, стремившиеся к лёгкой наживе, намеренно сильно тёрли их о сукно с тем, чтобы после выжигать приставшее к нему золото, а иные просто срезали червонцы по краям. Такие неполновесные червонцы принимались в банках и в казначействах ниже их нарицательной стоимости. Поэтому-то стремились их скорее сбыть с рук: купчиха, под видом щедрости — свахе, а должники — своему же брату-купцу — при отдаче долга». В комедии Островского «Свои люди — сочтёмся» купец сетует на должника, который рассчитался истёртыми «арапчиками»: «ни ног, ни головы» (то есть монета жестоко обрезана, у рыцаря обрублены и голова, и ноги).