По ту сторону звезд. Книга 2 - [95]

Близковоние жуткой, всеохватывающей ярости заполнило пространство между ними. Тварь снова заползла на корпус и выбросила одно щупальце в сторону Фалькони. Капитан нырнул в отверстие, и Кира увидела, как он скрылся за дверью за миг до того, как медуза нанесла удар, сокрушая обнаженные стены и балки.

– Я с тобой, крошка! – успел крикнуть Фалькони.

– Спасибо! Я твоя должница.

Кира остановилась в нескольких метрах перед флагманом и обернулась лицом к Ктейну. Больше никакого оружия. Только щупальца против щупалец, ее разум против его. Кира изготовилась обхватить чудовище и бороться с ним до смерти – его смерти, ее или всех. Несмотря на многие преимущества Кроткого Клинка, Кира не ощущала уверенности в победе. Ктейну достаточно придавить ее к корпусу «Иерофанта», и ей придет конец.

Но она не собиралась сдаваться. Теперь – ни за что. После всего, через что они прошли. Когда все поставлено на карту.

– Ладно, уродище, – пробормотала она, собираясь с силами. – Давай покончим с этим.

И тут Кира заметила крошечную щель в броне одного щупальца – того самого, сообразила она, которое прежде сжимало ракету. Все-таки Фалькони удалось его повредить. Щель выглядела как малая трещина на поверхности застывшей лавы, под ней виднелась перегретая плоть.

В душе Киры расцвела надежда. Пусть и маленькая, эта щель – лучший ее шанс, и Кира сразу сообразила, как воспользоваться этим шансом, чтобы убить Ктейна. План был рискованный, крайне рискованный, но другой возможности и вовсе не представится.

Ее губы дрогнули в полуулыбке. Найденное решение было парадоксальным: не уклоняться, а обнять Ктейна, соединиться с ним так, как она соединилась с Семенем. Не держаться на расстоянии, а слиться воедино.

Кира послала себя вперед – «скинсьют» резко включил двигатели, пристроенные им у нее на спине. Она понеслась к Ктейну с ускорением, превышающим g, оскалив зубы, хохоча в космической пустоте.

Медуза подняла щупальца – не блокируя, а желая стиснуть Киру в объятиях, завладеть ею. Завиваясь штопором, Кира обошла одно щупальце, второе – и уткнулась в то, раненое.

Кажется, Ктейн сообразил, что она задумала. Он взбесился.

Вселенная неистово завращалась вокруг Киры – медуза с размаху врезала конечностью по корпусу флагмана. «Скинсьют» затвердел за миг до столкновения, но в глазах у Киры потемнело, движения сделались медленными, она потерялась в пространстве.

Щупальце вновь начало приподниматься. Надо действовать быстро, иначе оно размажет ее в кашу – угроза столь же неизбежная, как энтропия. Умирать ей не хотелось, но еще более не хотелось отдавать Ктейну победу.

Она ощутила ту трещину в броне, соприкоснулась с ней животом – это было крошечное мягкое пятно на твердой поверхности щупальца – и принялась рубить, колоть, выбрасывать вперед волокна, проникая в рану. Щупальце судорожно извивалось, моталось из стороны в сторону, пытаясь сбросить с себя Киру. Но нет, ему от нее не избавиться. Теперь уж нет!

Горячая плоть Ктейна на ее шипах, капли ихора летят в нее, покрывая ее кожу толстой слизью. Кира все глубже проникала в это чудовище, глубже, глубже, пока не добралась до костей в самой середке щупальца. Ухватилась за кость и распространила свою плоть, расширяя и углубляя рану Ктейна, и выплеснула чужь в тело инопланетянина.

Щупальце обвилось вокруг нее, темное, влажное, цепкое. Горло сдавило клаустрофобией, и, хотя «скинсьют» продолжал снабжать Киру воздухом, ей казалось, что она вот-вот задохнется.

Засверкали искры – с ужасом Кира осознала, что Ктейн пытается оторвать от себя конечность, за которую она цеплялась.

Не желая упускать шанс, Кира послала Кроткий Клинок вперед – еще, еще, – приказывая делать то, что должно.

Чужь вбуравливалась в Ктейна, разворачивая тысячи тончайших нитей, но эти нити не резали плоть, как ожидала Кира, не рвали, не увечили. Нити оказались мягкими, живыми, и они… преображали то, чего касались. Нервы и мышцы, связки и кости – все пошло в пищу чужи.

Ктейн рвался, бросался из стороны в сторону. О, как он метался! Он колотил Киру своей плотью, он пытался раздавить или оторвать собственную конечность, лишь бы сокрушить Киру. Уши ее наполнял гром.

Но и мощь Ктейна, великого и ужасного, не шла в сравнение с силой Кроткого Клинка. Волокна ткали свой фрактальный узор, поглощая плоть Ктейна, обращая ее в нечто новое. Чужь отделяла клетку за клеткой, высушивала их и прессовала в жесткий, неподатливый ком. Уже намечалась угловатая форма, из плоскостей, прямых углов, острых, до атомной точности выверенных краев. Тусклый, мертвый предмет, лишенный способности двигаться, ранить, причинять вред.

На двадцать метров в глубину – наконец щупальца Киры пробили панцирь и мышцы, добрались до органов и механизмов.

Ее захлестнул гнев Кроткого Клинка, старинные обиды, и Кира услышала собственный «крик»:

[[Кира: За Нмарла!]]

Чужь росла, удваивалась, учетверялась, заполняя просторную оболочку, с неукротимым совершенством преображая каждый кубический сантиметр внутри.

Ктейн содрогнулся в последний раз – и перестал содрогаться.

Включив инфракрасный режим, Кира увидела, как гаснет огонь термоядерного реактора.