По ту сторону звезд. Книга 2 - [61]

– Сальво…

– Одри! – Фалькони оскалился. – Один из членов экипажа выведен из строя – и это подвергает опасности мой корабль и весь мой экипаж. Это ведь не рейс по доставке, не чертов импорт-экспорт. Это вопрос жизни и смерти. Пространства для маневра у нас нет совсем. Облажаемся – погибнем. От Грегоровича зависит успех нашей миссии, а в данный момент от него никакого прока. Я его капитан, и поскольку он сейчас не способен принимать решения, я вынужден решать за него.

Нильсен поднялась, прошла через камбуз и встала напротив Фалькони.

– А если он вновь ослушается твоего приказа? Об этом ты забыл?

В воздухе сгущалось напряжение.

– Мы с Грегом потолкуем, – сквозь зубы пообещал капитан. – Мы все уладим, поверь мне. Его жизни грозит не меньшая опасность, чем нашей. Если он будет в силах помочь, он поможет. Мне ли не знать.

На миг показалось, будто Нильсен не уступит. Но она вздохнула и сдалась:

– Ладно, капитан. Если вы уверены, что это лучшее решение…

– Уверен. – И Фалькони вновь обернулся к Кире. – Поторопись. Времени у нас мало.

Она кивнула и поднялась.

– Кира! – Он глянул строго. – Будь осторожна.

– Само собой.

Он кивнул и видимо удовлетворился ответом.

– Хва-Йунг, Вишал, идите с ней. Присматривайте за Грегоровичем. Следите, чтоб ему не стало хуже.

– Да, сэр.

– Есть.

3

Вместе с врачом и механиком Кира отправилась на нижнюю палубу в то изолированное помещение, где находился нейросаркофаг Грегоровича. Она чувствовала, как мурашки бегут по коже, растет уровень адреналина.

Неужто она и в самом деле собирается?.. Черт! Фалькони прав: пространства для маневра нет, ошибка обойдется слишком дорого. Ответственность тяжким бременем навалилась на Киру, вынуждая остановиться и еще раз продумать свое решение. Но нет же, она справится. Надо только убедиться, что чужь с нею заодно. Ни в коем случае не допустить, чтобы чужь перехватила инициативу и принялась менять мозг Грегоровича, как ей вздумается. Подойдя к саркофагу, Хва-Йунг вручила Кире те же наушники, которыми она пользовалась в прошлый раз, а Вишал предупредил:

– Мисс Кира, мы выполняем приказ капитана, но, если я сочту, что Грегорович находится в опасности, я велю остановиться – и вы остановитесь.

– Понятно, – сказала Кира.

Она не представляла себе, каким бы образом доктор заставил ее остановиться, когда она и Кроткий Клинок примутся за Грегоровича, но искренне собиралась следовать его профессиональному мнению, ведь она не хотела причинить Грегоровичу вред.

Вишал кивнул:

– Хорошо. Я буду следить за физиологическими показателями. Если уйдут в красную зону, я вас предупрежу.

Хва-Йунг сообщила:

– А я буду следить за имплантами. В данный момент они функционируют на… сорок два процента.

– Ладно, – сказала Кира, садясь рядом с саркофагом. – Мне понадобится доступ для Кроткого Клинка.

– Вот этот порт. – Хва-Йунг похлопала по боку нейросаркофага.

Кира надела наушники.

– Для начала попытаюсь пообщаться с Грегоровичем. Проверим, удастся ли установить связь.

Вишал в очередной раз покачал головой:

– Попытаться можно, мисс Кира, но мне поговорить с ним не удалось, и с тех пор ситуация не улучшилась.

– Все-таки попробую.

Едва Кира подключила наушники, как ее слух наполнился воем и ревом. Вроде бы она улавливала обрывки слов – вопли, поглощенные неукротимым штормом. Она позвала разум корабля по имени, но не знала, слышит ли он: если Грегорович и ответил, ответ потонул в этом реве.

Она напрягала слух еще с минуту, потом сняла с головы наушники.

– Не повезло, – сказала она Вишалу и Хва-Йунг.

А затем впустила в порт на боку саркофага первое тонкое щупальце. «Осторожно! – велела она Кроткому Клинку. – Осторожно! Главное – не причинить вреда».

Сначала она ощущала лишь металл и электричество. Потом вкус питательной жидкости, в которой плавал Грегорович, а вместо металла появилось обнаженное мозговое вещество. Медленно, очень медленно Кира искала точку соединения, возможность преодолеть разрыв между материей и сознанием, мост между мозгом и разумом.

По ее приказу щупальца раздваивались снова и снова, пока не превратились в бахрому из тончайших нитей – каждая и толщиной, и чувствительностью напоминала нерв. Нити продвигались вглубь саркофага, пока наконец не нащупали то самое, что искала Кира: сеть проводов, лежащих поверх массивного мозга. Эти провода уходили глубоко в складки серого вещества и составляли физическую структуру имплантов. Она подключилась к каждому тончайшему проводку и проследила их путь внутрь. Некоторые были подсоединены к дендритам, по этой примете можно было установить, где неживое смыкается с живым. Многие завершались оплавленной металлической бусиной или были подсоединены к мертвому, съежившемуся нейрону.

Бережно, очень бережно Кира принялась восстанавливать нарушенные связи. Там, где металл оплавился, она разглаживала эту бусину на конце провода, обеспечивая должный контакт с нужным дендритом. Там, где путь обрывался мертвым нейроном, Кира перемещала проводок к ближайшему здоровому дендриту, почти незаметно сдвигала его в мозговой ткани Грегоровича.

Каждый раз, когда удавалось подсоединить провод, Киру слегка ударяло током – цепочка восстанавливалась, и по ней проходил электрический заряд. Острое и бодрящее ощущение, на языке оставался слабый привкус меди, а порой Кире казалось, будто она уловила и какой-то призрак ощущения от ожившего нейрона – будто щекотка в глубине ее сознания.