По ту сторону зеркала - [38]

— Знаю? — удивился тот, пытаясь высвободить руки. Но узлы не поддавались. — Если я знаю, то я, черт возьми, рехнулся! — он попытался встать и обнаружил, что привязан к дубу. — Что за шутки? — выкрикнул он ошарашено. — Почему я привязан?

Все стояли и смотрели на него, пытаясь угадать, врет ли тот или же ничего не помнит. Девушки тоже проснулись и подбежали к отцу.

— Вчера ты чуть нас не убил! — показывая язык, протянула маленькая Нарена и спряталась за отцом.

— Я? — сказал тот, вылупив глаза. — Ничего не помню. Черт, голова-то как болит! — он, схватив виски руками, начал мотать ее из стороны в сторону.

— Ты действительно ничего не помнишь? — спросил Орхей так же сурово.

— Нет! Клянусь, нет!

— А если ты обманываешь нас! — вновь выкрикнула маленькая девочка. Эмелина пригрозила ей рукой. Та, теперь, показала язык ей.

— Хорошо, мы тебя освободим. Но прежде знай, что если выкинешь что-то еще, то тебе не вздобровать!

Лицо Монте полностью превратилось в знак покорности и согласия.

— А оружие, я отбираю! — сказал Орхей и развязал узел. Монте протирая затекшие руки сказал «спасибо» и осторожно осведомился, есть ли кушать. Ему подали незамысловатый пиир и тот невинным образом начал улепетывать за обе щеки.

— Извините меня! — сказал он искренне. Вид его не казался хитрым. А глаза полностью превратились в раскаяние. А если он врал, то делал это с величайшим мастерством.

Его простили, по крайней мере сказали, что на него не злятся и не боятся его. Но все понимали, что далее при общении с ним нужно быть на стороже и не особо ему доверять — чутье самосохранения бессознательно склонял их быть с ним всегда начеку.

Они снова пустились в путь. Дорога так же катилась вниз, а старая, забытая тропа добросовестно вела их к вожделенному пункту.

Монте сам вызвался идти впереди, сказав, что доказывает этим свое доброе предрасположение к своим товарищам. А те отказывать ему не стали.

К середине дня склон превратился в ровность. А там показался свет среди деревьев. Лес был преодолен. Они вышли на открытое пространство. Показались кусты черемухи, за ней терялась та река.

Они остановились.

— Куда теперь! — поторопился спросить Росоэн, боясь, что этот вопрос задаст Монте. Но тот словно ребенок полностью положился на остальных, и по его виду нельзя было определить — по-прежнему обеспокоен ли он или нет. Складывалось впечатление, что он впал в детство.

— Пойдем туда, — сказал Орхей, указывая на запад. — Навстречу реке.

Они пошли. Но следов поселения людей не обнаруживалось. Даже трава была не скошена, чего уж точно не должно было быть в это время года, если утверждалось, что поблизости обитают люди.

Они преодолели около четырех миль, несколько раз встречаясь с рекой. А людей они не повстречали. Похоже, что край был необитаем.

Вечерело. Солнце клонилось к закату. Приходилось найти очередную стоянку. Долго ее искать не стали — выбрали небольшую полянку, окруженную с трех сторон черемуховыми кустарниками, а с четвертой — широкой рекой, и расположились на ней.

Душу охватывало предательское уныние.

И вдруг они услышали брёхню собак.

Долго ждать собак не пришлось — две рыжие охотничьи лайки на пару выбежали из кустарников. На шеях у них висели кожаные ремни, а значит, у собак водился хозяин. Оставалась надежда, что он из той деревни, которую искали и что он — человек добрый. Сами собаки зла, очевидно, не желали, поскольку они, увидев людей даже перестали лаять, сели на выжидательную позу и молча стали ожидать, периодически огладываясь назад в кусты, невольно демонстрируя этим свой ум.

Послышался близкий призывный свист. Собаки ответили коротким лаем. Снова свист — короткий лай в ответ. Послышался хозяев голос. И одна из собак виляя хвостом побежала его встречать.

"— Что вы там нашли, озорники? — донесся веселый упрек в дебрях кустов. — Я тут все штаны себе порвал о колючки!"

И тут, ломая валежник, появился человек — не молодой, но еще не старый. Рост невысокий, лицом приятен, на плече висел колчан, а в левой руке он держал лук — внешне характерный охотник. Он первое мгновение стоял и смотрел на них, машинально снимая с себя тернии репейника, но засим, совладев собой, и видя, что незнакомцы не очень-то похожи на лиходеев, вежливо заговорил:

— Здравствуйте путники! Куда путь держите? — говорил он, любовно поглаживая по голове той лайки, что встречать его ходила. — И уж извините, моих собак, они маленько лишили у вас покоя!

— Здравствуйте и вы, добрый охотник! — выходя вперед, сказал Орхей. — Не извиняйтесь! Ваши псины нас даже не потревожили. Наоборот, вы нас простите! Здесь мы покоя-нарушители!.. А держим мы путь на поселение авдеров — славных порубежников Далая. Да вот не нашли его и заплутались!

— О, да вы заплутали, — сказал охотник, качая головой. — Вы уклонились на день пути. Ближайшая их деревня находится там, вниз по реке.

— Спасибо, конечно, что внесли ясность, на наше местоположение! Мы б не знали! А вы кто будете, извините, за назойливый вопрос?

— Ну что вы, не извиняйтесь! Простите меня! Это моя проруха — я не представился! Все из-за моей отвычки. Давно не видел новых лиц. А зовут меня охотник Лес — авдерец по крови, отшельник по духу.