По ту сторону зеленой сетки - [18]

— Бабло гони, падла! — приказал он. Однако, когда незнакомец обернулся, Тесак почувствовал, как от ужаса у него подкашиваются колени. Вместо испуганного лица потенциальной жертвы он увидел мутное черное пятно, на котором светились два огромных золотисто-медных глаза. Кроме этих глаз не существовало ничего, и Тесак даже не заметил, как струйка чего-то теплого потекла по его ноге. Так быстро он не бежал никогда. Да, они были пьяны, но не настолько, чтобы сущность могла им померещиться. В тот вечер они как будто встретились с чем-то потусторонним. Возможно, оно пришло из заброшенного дома в конце улицы, который власти уже давно собирались снести. Возможно, с кладбища.

Сейчас напугавшая их «сущность» действительно находилась в заброшенном доме, правда, за городом, и уже не в такой удачной для нее ситуации. «Сущность» не могла выбраться, не могла убежать, а проклятый мешок не позволял ей подчинить тех, кто ее пленил. Для этого Дмитрию требовались зрительный контакт и уверенность, которую напрочь ликвидировала его нынешняя беспомощность. В случае с Тесаком и его компанией внушение страха каким-то образом распространилось сразу на всех, и Лесков был приятно удивлен этим открытием. Но сейчас абсолютно все играло против него.

Мужчины продолжали высмеивать его, желая вызвать хоть какую-то ответную реакцию.

После того, как Диме вкололи снотворное, он проспал более трех часов, и за это время похитители успели откровенно заскучать. Пока не приехал заказчик, можно было немного повеселиться. К тому же пленник оказался довольно специфическим. Обычно в такой ситуации молили о пощаде, предлагали денег, пытались разжалобить слезными историями о больных матерях и голодных детях. Но Дима хранил молчание. Не потому, что умел контролировать себя, а потому что именно таким образом обычно проявлялся его страх. Одни люди в ужасе кричат, другие плачут, а некоторые, напротив, не могут выдавить из себя ни звука. Лесков как раз относился к последним. Однако похитителей это молчание раздражало, и вскоре парень получил ощутимый пинок по ноге.

— Я спросил, ты там что, околел от страха? — услышал Дима насмешливый голос совсем рядом со своим ухом. — Надо отвечать, когда к тебе обращаются старшие. Или ты, сучонок, решил, что можешь не отвечать?

Внезапно звук пришедшего смс-сообщения заставил незнакомца отвлечься. Дима услышал, как он отступил на несколько шагов, и мысленно вздохнул с облегчением.

— Лось, он через пять минут будет, — обратился мужчина к своему спутнику. — Выйди на шоссе, встреть его, а то он хрен найдет, куда поворачивать. Тут таких домов жопой жуй.

— Он тебе написал, ты и вали, — недовольно буркнул второй. — Я не собираюсь торчать на обочине в такой дождь. Реально подстава конкретная!

— Ты че, не слышал, бычара? — в голосе первого послышались угрожающие нотки. — Я сказал: встал и пошел встречать!

Ответа не последовало. Но вот Дима услышал скрип отодвигающегося стула, а затем удаляющиеся шаги. Хлопнула дверь. Затем мужчина, который остался его сторожить, начал неспешно прогуливаться по помещению.

Осознав, что у него осталось в лучшем случае пять минут, Лесков почувствовал, как его начинает колотить нервный озноб. Теперь, если его не обманывал слух, он остался со своим похитителем наедине, поэтому появился шанс попробовать внушить ему что-то. Главное, избавиться от проклятого мешка. Нужно что-то срочно придумать.

— Ну что, недолго тебе осталось, пацан, — снова обратился к нему незнакомец. — Стремно небось?

Когда Дима заговорил, собственный голос показался ему чужим.

— Пока не стремно, — тихо ответил он. — Раз мешок не сняли, значит, вам нельзя светить морды, чтобы я не мог опознать вас, когда меня выпустят.

В ту же минуту до Димы донесся громкий заливистый хохот. Отсмеявшись, мужчина весело произнес:

— Еще один дебил насмотрелся боевиков! Нет, пацан, мешок на твоей пустой башке лишь потому, что начальник любит развлекаться. Сказал надеть и не снимать, видимо, для пущего эффекта.

— Для пущего эффекта? — Дима говорил медленно, изо всех сил пытаясь звучать спокойно. — Может, проще? Например, начальство не сочло нужным посвящать шестерок в свои планы…

В тот же миг удар взорвался на лице дикой болью. Голова Димы мотнулась в сторону. Во рту появился металлический привкус крови, который захотелось поскорее выплюнуть. В первое мгновение Лесков даже не мог сосредоточиться на том, что ему говорили. Какие-то угрозы плавали вперемешку с бранью и резали по ушам. В мыслях осталась только боль. Но именно этот удар подтвердил, что парень движется в правильном направлении.

— Ты у меня так заскулишь, мразь малолетняя, когда я тебе кишки выпускать буду! — не унимался мужчина. — Будешь умолять, чтобы я прикончил тебя. Я научу тебя уважению, сучонок! Плакать будешь, как школьница, мамочку звать.

С этими словами мужчина пнул парня в живот, заставляя согнуться от боли. Несколько секунд Лесков пытался отдышаться, после чего с трудом выдавил из себя:

— Ну… Мамочка моя… Никогда не откликалась… Я… детдомовский… А вот ты… Раз про мамочку вспомнил, значит домашний. Что, думаешь… боли боюсь? Думаешь из меня… уважение выбить? Нет! Когда уважения хотят… в глаза смотрят. Не знал этого? Ну да, куда уж тебе, домашнему.