По ту сторону реальности. Том 2 - [65]

– Ты утонула!

– Нет! Меня утопили! Мама не захотела рассказать обо мне. Она попыталась забыть меня. Представить, что меня никогда не было. Пойди спроси у нее, какую она носила фамилию до замужества с твоим отцом. Спроси!

– Савельева, – голос мамы Софии прозвучал обреченно и тихо. Она стояла в дверном проеме.

Река сияла. Река светилась. Сотни крошечных огоньков кружили над черной поверхностью ее воды, то потухая, то загораясь вновь. Волосы привидения тоже постепенно начинали светиться.

Вера переводила взгляд с призрака на маму и обратно.

– Погодите. Утонувшую девочку звали Лилия Савельева. Ты второй раз замужем? Твоя предыдущая фамилия Савельева?

Мама молчала. Она, не отрываясь, смотрела на призрак.

– Мама, утонувшая девочка – твоя дочь?

– Утопленная дочь, – уточнило привидение. – Поэтому она боится говорить обо мне. Вспоминать меня. Почему ты так поступила со мной, мама? Почему? Разве можно любить одного ребенка и ненавидеть другого? Когда-то у меня было тело и имя. Обычное имя – Лилия Савельева. Когда-то была жизнь. Полная ненависти ко мне и непонимания. Ты хотела забыть? Я напомню.

Над рекой, будто в кинотеатре, вспыхнул экран. Сначала темный, почти сливающийся с окружающей его ночью. Затем изображение посветлело…

– Бздюхеля! Бздюхеля! Бздюхеля!

Одноклассники бежали за Лилией, окружали со всех сторон. Девочка испуганно озиралась. Бежать некуда. Позади кирпичная стена школьной столовой. Справа – железная ограда. Слева – злые, насмешливые лица. Замкнутый круг. Отчаяние. Постепенно нарастающая ненависть. Как же они ее достали! Глупые, никчемные людишки. Что Лиля им сделала плохого? За что ее так ненавидят? Их лица словно сошли с картин Иеронимуса Босха и Франциско Гойи. Любимые репродукции вдруг обрели жизнь, стали явью.

– Уходите, – тихо попросила Лилия. – Оставьте меня в покое.

Ответом стал дружный хохот.

– Бздюхеля боится!

И тут Лилию неожиданно накрыла волна ярости. Да кто они такие, чтобы так издеваться над ней?! Кто дал им право?! Ярость стала осязаемой. Закипела неудержимым огнем в крови. Стало казаться, что по венам бежит плазма: обжигающая, раздирающая вены и капилляры. Ярость перетекала в кисти рук, жгла их, стремилась вырваться наружу.

«А зачем ее сдерживать? – подумала Лилия, зная, что вырвавшаяся наружу ярость – непредсказуема. – Будь что будет!»

Огонь вырвался из Лилиных рук. Его никто не увидел. Но почувствовал. Дразнившая девочку толпа разлетелась в разные стороны, словно вырванные с корнем внезапным ураганом деревья. Никто ничего подобного не ожидал. Все разлетелись молча. И только один мальчик, упав, тихо стонал…

– У него сломана рука… кажется, – шептались перед кабинетом школьного врача детские голоса.

– Это она сломала, Бздюхеля!

– Она только посмотрела на нас, и мы упали. А Андрюха сломал руку.

– Ведьма! Она точно ведьма!

– Глазищи у нее черные, жуткие. Да она сама вся черная!

– Ведьма! Ведьма! Ведьма!

– Маленький мой! Хорошенький! – пятилетняя девочка склонилась над искалеченным котенком.

Кажется, у него сломана лапка. Соседские ребята издевались над ним. Думали, что играют. Но Лилия знала: когда играют, всем должно быть весело. Но котенок орал от боли, извивался тщедушным телом, когда кто-то ломал ему ногу.

– Маленький! Я вылечу тебя.

Лилия подняла стонущий комочек шерсти. Осторожно погладила котенка по голове. Заглянула в затуманенные мукой глаза.

– Боль сейчас пройдет! Ее не будет, маленький!

Котенок закрыл глаза и внезапно замурлыкал.

Лилия осторожно перебирала пальцами сломанную лапку. Ее ладони горели. Их словно жгло огнем. Огонь устремлялся в зверька. Котенок засыпал на руках Лилии. А она гладила его, гладила.

– Ведьма! Ведьма! Ведьма!

Теперь Лилию дразнили ожесточеннее, настойчивее. На переменах невозможно выйти. Она оставалась в классе.

– Савельева, что сидишь? Перемена, – учительница русского языка и литературы с презрением посмотрела на Лилию.

– Я знаю. Я здесь посижу.

Лилия перестала посещать столовую. Когда все выходили из класса, она доставала из портфеля промасленный сверток.

Изображение внезапно исчезло. Экран слился с рекой и ночью. Вера глубоко вздохнула. На несколько минут она словно забыла о дыхании.

– А потом, – сказало привидение, – стало еще хуже. Меня возненавидели все: взрослые, дети. На меня стали валить все происшедшие в селе несчастья. У кого-то дохнет корова – валят на меня. Родиться мертвый ребенок – опять я виновата. В моем мире свет постепенно умирал. На его место заступала тьма.

Лишь однажды в непроницаемой мгле появился огонек. Случилось это 10 сентября 1995 года. После школы я не пошла, как обычно, домой, а свернула к озеру «Красный пахарь». Я давно не слышала такой тишины, как в тот день. Я стояла у воды и не замечала течения времени. Вокруг кружили стрекозы и еще какие-то болотные насекомые. Я, запрокинув голову, смотрела в небо. Голубое, без единого облачка. И вдруг мне показалось, я вижу светящуюся точку. Сначала я подумала, что она появилась от долгого смотрения на солнце. Но точка приближалась, увеличивалась, спустилась к самой воде и стала медленно плыть ко мне. Это напоминало появление шаровой молнии. Свет шара ослеплял и завораживал. Казался живым. Не знаю почему, но мне не было страшно. Такого умиротворения я еще не ощущала никогда. Шар подплыл к моему сердцу и проник в него. И казалось мне, что познала я в тот миг суть всего живущего на планете. Сама стала на миг планетой, ее реками, морями, горами, лесами. Стала дыханием зверей и птиц.