По ту сторону реальности - [6]

— Что с тобой? — Андрей понёс её в кровать, но она успела заглянуть в зеркало. Её отражения повернули головы и, улыбаясь, провожали их взглядами. И эти злые улыбки напугали её больше, чем всё, что они ей сказали.

— Андрей, — обняла мужа Тина. — Они — там! Мне страшно! Я сказала, что не боюсь, но мне очень, очень страшно!

— Кто они? — не понял он, укладывая её поверх одеяла. — Ты вся горишь. Сейчас я принесу тебе аспирин и вызову врача. Как ты меня напугала!

— Не надо аспирин. И врача не надо, — отмахнулась девушка. — Это не сон. Там, в зеркале, находятся три Тины. Нет, не слушай меня, не Тины! Они — не я, они — чудовища! Пожалуйста, поверь мне. Посмотри сам, все три сейчас там, но все они не мои отражения!

Трудно при лунном свете понять, что отобразилось на лице у Андрея. Но по его голосу Тина поняла, что он ей не верит:

— Тиночка, ты бредишь. Какие ещё чудовища в зеркале? Я принесу тебе лекарство и тёплый чай.

— Нет! — вцепилась в него Тина. — Не оставляй меня одну! Впрочем…

Её руки немного ослабли:

— Да, принеси мне чай из заварочного чайника. Они говорили про заварку. Но, Андрюш! Сначала посмотри в зеркало и скажи, что они делают?

Она казалась такой взволнованной, что он решил не спорить:

— Аспирин, чай и врача. Успокойся, я уже иду к зеркалу. Тиночка, это обычное зеркало. Вижу себя и не вижу никаких чудовищ.

Андрей вернулся через пару минут, с чашкой в руках. Передал её жене и достал телефон.

Тина сделала несколько глотков и вдруг, выхватила трубку из его руки:

— Нет, не звони врачу! Мне уже лучше. Вот, потрогай меня — жара нет.

— Действительно, — пробормотал озадаченный Андрей, коснувшись её лба. — Температура спала.

— Я вообще прекрасно себя чувствую, — вскочила на ноги Тина, прижимая ладонь к губам, словно боялась рассмеяться. — А они не страшные! Совсем не страшные!

Она отдала телефон Андрею и всё-таки расхохоталась.

Чем больше Андрей смотрел на развеселившуюся жену, тем меньше понимал, что происходит.

— Тебе, правда, хорошо? — недоверчиво спросил он. — Ты же была без сознания, когда я проснулся.

— Да, очень! — со смехом подтвердила она. — Да перестань ты волноваться. Мне очень хорошо! А ты ложись спать.

Она села на кровать и, с хитрой улыбкой, принялась гладить прядь волос. Андрей постоял над ней, подумал и решил:

— Пойду курить на лестницу. Ты, родная, меня с ума сведёшь.

— Может быть, — в след ему, тихо согласилась Тина.

До утра отражения её больше не беспокоили. Андрей уснул, а она несколько раз прошла мимо зеркала, но никого там не увидела. Её и самой словно сейчас не существовало в этой комнате и в этом мире, но страх исчез, а ночь наполнилась светом луны и таинственными шорохами. Иногда ей казалось, что она слышит чей-то шепот, а несколько раз её заставил обернуться тихий вздох. Призрачная пустота комнаты была загадочна и… как ни странно, очень приятна! Все предметы остались на месте, Андрей спокойно спал, а Тина исчезла. Растворилась, перестала существовать по ту сторону стекла, и как же это… весело! Да, весело! Она снова бы рассмеялась, но не хотела будить мужа. Ему всё равно не понять, какие токи сейчас наполняют тело его жены и как волшебно чувствовать неясную и необъяснимую силу. Прежняя Тина и не знала, что можно так измениться.

«Да, это всё заварка! — мелькнула одна тревожная мысль. — Зелье может кончиться, а без него…»

Не додумав, она бросилась на кухню и открыла крышку заварочного чайника. Тёмной жидкости в нём осталось чуть больше половины, и девушка облегчённо вздохнула. Пока всё в порядке. А что будет потом? Да какое ей дело? Сейчас, сейчас ночь волшебна, а завтрашнего дня нет, будущего нет, ничего нет, и не может быть! Кроме одной-единственной прекрасной ночи! Тина поняла, какая сила в ней проснулась: тело стало лёгким, почти невесомым, хотелось подпрыгнуть и полететь к потолку. Она вдруг поняла, что очень скоро сможет летать. Голой пяткой она нетерпеливо стукнула об пол, но ничего не произошло.

— Добавить зелья? — вслух спросила девушка, уверенная, что кто-то её слышит.

Смех раздался из разных углов кухни.

— Что вы смеётесь?! — разозлилась Тина. — Если вы мои отражения, то замолчите! Покажитесь, я вас больше не боюсь!

— Ох, и торопишься ты, голубушка, — послышался приглушённый голос Глафиры Степановны. — Не спеши, всему своё время.

Луна за окном качнулась, рука послушно вернула крышку на чайник. Злость прошла. Осталось странное чувство разочарования, словно Тину неожиданно притормозили и не дали дотронуться до самого интересного. Ну, ничего! Впереди целая жизнь, полная пьянящей радости и других волшебных ночей. А сейчас… веки вдруг отяжелели, и навалилась усталость. Тина с полуприкрытыми глазами добрела до постели и нырнула под мягкое одеяло. Спать… как хочется спать… она устала… сон… сон!

* * *

Сон приснился удивительно яркий. Ярче, чем реальность. Тина находилась в комнате и хорошо понимала, что спит. Неожиданно, прямо из воздуха, возникла сестра Катя. Тина уже хотела спросить, зачем Катька пожаловала, как та повернулась и подошла к двери. Сестра нерешительно поднимала руку и отдёргивала её, словно боялась дотронуться до ручки. Затем Катя помедлила, глубоко вздохнула и всё-таки распахнула дверь. Из открытого проёма хлынула вода. Тина беззвучно закричала, а вода, пройдя сквозь Катю, мгновенно заполнила комнату до потолка. Вещи, как им и положено вести себя в воде, медленно поплыли. С неубранной постели поднялась простынь и выплыла на середину комнаты. Разные мелочи отправились мимо в неизвестность. Тина очень хотела броситься к сестре, но не смогла пошевелиться. А Катя, оказавшись в воде, нырнула, как русалка, убрала с дороги простынь и подплыла к зеркалу. В воде её волосы красиво расплетались, двигались и закручивались в кольца. Она не задыхалась и, кажется, чувствовала себя нормально. Тина поняла, что и сама дышит под водой, или вообще не дышит, но точно не задыхается. Просто не может пошевелиться. Катька взялась руками за створки и приблизила лицо к зеркалу. Сквозь прозрачную воду было видно, как её отражение шевелит губами. Вдруг Катя резко отпрянула, оттолкнулась от зеркала и поплыла к Тине. Глаза у сестрёнки расширились от страха. Она что-то беззвучно говорила, и слова сами медленно проникали в сознание: