По ту сторону моря - [2]

Шрифт
Интервал

Сцена была дырой в мир, черной мировой сценой, откуда несло холодом.

И вот однажды - а время звало и вопило, люди бросали бомбы - это неясное, забытое вдруг задвигалось, из темной комнаты вышло некое существо, и живое и мертвое: однажды она услышала, как кто-то зовет ее из темноты - скоро, мол, все лопнет, обвалится, стены падут, занавес взлетит вверх, ворвется окружающий мир, ворвется тьма. Однажды (время звало и вопило, люди бросали бомбы) это неясное, тайное, забытое задвигалось, из темноты ее звал сильный голос второго "я" - а может, он звучал всегда?

Ибо вышла она из глубины того черного, того другого, из других - из глухой деревни.

Там, в той черноте, где началась жизнь, было красиво. Из черноты сияла зелень, сверкал голубой свет. Все там в деревне было красиво, но грубо. Раз в год, на Троицу, все дома красили темно-голубой меловой краской. Только люди в той прекрасной голубой деревне жили будто отрезанные друг от друга. С виду деревня вроде была тесно населена, семьи были большими, существовала даже сложная система пересудов, сплетен, а на поверку люди оказывались одинокими, темными, сложная система подозрений и ненависти и разделяла их и связывала, словно приковывая их друг к другу железной цепью.

А у нее все было совсем по-другому. Она была не одна, у нее была сестра-близнец. На самом-то деле у нее была не сестра-близнец, а молочная сестра, - но когда судьба или случай однажды связывает людей, то связь эта очень прочная, и различие может связать так же сильно, как и сходство. Как бы там ни было, жизнь ее началась именно так - такой уж ей выпал жизненный знак: близнецовство, молочное сестринство, от которого не уйдешь. Не уйдешь от того, что в первые дни жизни она была единым целым с кем-то другим; их ног, рук, глаз и ртов было почти не разнять, словно некое многочленное тело, играли они вместе возле раздутых, сочащихся молоком грудей. Когда все это началось и как - этого уже никто и вспомнить не мог, так оно и сидело в теле, под кожей, словно некий направляющий и всеопределяющий орган чувств.

И были те молочные сестры словно близнецы. Их и различить нельзя было - с того самого времени, когда стали проступать неясные, крупные линии и горизонты тела жизни, все в них было взаимосвязано. В деревне (или, скорее, в селе, так как деревня их была большая, широко раскинулась) среди общего состояния вражды и жестокости (так и до сих пор бывает в обществе людей: все эти переходящие по наследству страшные сказки о мести, об изрубленных людях и съеденных трупах) создали эти двое свой особый, отделенный ото всех мир, где все уравновешивалось, хотя и в нем детские ссоры чередовались с ревностью. Вечно они обнимали друг друга за шею, и ходить они друг у друга научились, у них было два тела и одна речь, а когда научились говорить, то стало две речи и один голос.

Деревня их была местом для ярмарок - голубое село в лесном краю, на границе трех губерний старой империи. За деревней и вокруг нее вздыхал, колыхался, шептал, простирался дикий зеленый лес, огромный дремучий лес на много верст, полный недосягаемой жизни. Там, где кончались главная улица и изгороди, жил лес, глухой и глубокий, в котором за пределами всего мелькали зеленые отблески. Лес на много верст: он все приближался, напирал и, казалось, хотел врасти во все, со всем смешаться. В том селе жили и латыши, и белорусы, и русские, и евреи, и цыгане, стояли там и церковь и синагога - и та и другая каким-то образом были связаны с лесом: через разбитые окна влетали и вылетали птицы, от движения теней густой листвы двигались своды, там образовывалось некое пограничное пространство, которое и не стояло на месте и не двигалось. Это был пограничный мир - церковь и синагога смотрели друг на друга глубокими, как колодцы, глазами, а между ними вставали ночные видения расчлененных тел.

А за ними стоял лес.

Дикий и глухой, он и манил и бормотал, давал ускользающие ответы и неисполнимые обещания.

Там, в лесу, жила иволга, сверкающее, но неясное создание, птица, возникшая из смешения земли и неба, солнца и темноты. Земля и небо, но ни небу ни земле никогда не сделаться третьим элементом: огнем. То был дух леса, мечта о том, чем жизнь может стать, невиданное одинокое существо-птица, которое почти никто не видел. Перья у нее были светлые и недосягаемые, душа состояла из тайной тьмы, во тьме она жила и тьмой питалась, лишь иногда кто-нибудь из деревенских ребятишек видел, как в лесу что-то вспыхнет огненным светом, быстро, быстро промелькнет отсвет огня сквозь листву и вновь исчезнет.

В том селе жила женщина, которая выкормила грудью двух детей, двух девочек: одна - собственная дочь, первенец, а другая - найденыш.

А было это так: жила там одна пара, оба бедняки, и родился у них ребенок, первенец, девочка. Как же они были счастливы. Такое счастье почувствовали, от него прямо весь мир чуть не взорвался, такого они никогда раньше не испытывали, не переживали. Весь мир для них в новом свете предстал, этим светом все вокруг озарилось.

И в первое утро после рождения девочки идет муж через пастбище, на земле еще пятнышки снега лежат, и до того в нем радость играет, что ему показалось совершенно естественным, что он под деревом, под высоким, кривым деревом, обросшим омелой, что на опушке леса росло, еще одного ребенка нашел. До самого смертного часа (который у него был не за горами) помнил он то дерево, как оно качалось, как бы уговаривая, умоляя, а под ним, во влажной глубокой ложбинке у корней слабо попискивал новорожденный младенец, до синевы замерзший, всем своим слабеньким телом уже отходящий в некий слишком глубокий сон. Сквозь голые ветви дерева, стоявшего на крутом склоне, на слабо поблескивавшие пятна снега падал неяркий утренний свет, и мужа прямо затопило радостью, когда он поднял ее (это тоже девочка была), подышал в рот, укрыл под своей одеждой. И принес он ее домой и протянул еще лежавшей в постели жене: "У тебя ведь все равно молоко есть". Так и стало у нее вместо одного двое детей, две девочки, существо вдвойне, и молоко текло все обильнее и обильнее, и такая от этого была радость!


Еще от автора Биргитта Тротсиг
Охота на свиней

Творчество представленных в нашем сборнике писателей — явление в современной шведской и европейской литературе не только заметное, но и значительное.Авторы надеются, что предлагаемый сборник позволит читателю приобщиться к духовному опыту современной Швеции.


Рекомендуем почитать
Осторожно! Я становлюсь человеком!

Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!


Три рассказа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Уроки русского

Елена Девос – профессиональный журналист, поэт и литературовед. Героиня ее романа «Уроки русского», вдохновившись примером Фани Паскаль, подруги Людвига Витгенштейна, жившей в Кембридже в 30-х годах ХХ века, решила преподавать русский язык иностранцам. Но преподавать не нудно и скучно, а весело и с огоньком, чтобы в процессе преподавания передать саму русскую культуру и получше узнать тех, кто никогда не читал Достоевского в оригинале. Каждый ученик – это целая вселенная, целая жизнь, полная подъемов и падений. Безумно популярный сегодня формат fun education – когда люди за короткое время учатся новой профессии или просто новому знанию о чем-то – преподнесен автором как новая жизненная философия.


Книга ароматов. Доверяй своему носу

Ароматы – не просто пахучие молекулы вокруг вас, они живые и могут поведать истории, главное внимательно слушать. А я еще быстро записывала, и получилась эта книга. В ней истории, рассказанные для моего носа. Скорее всего, они не будут похожи на истории, звучащие для вас, у вас будут свои, потому что у вас другой нос, другое сердце и другая душа. Но ароматы старались, и я очень хочу поделиться с вами этими историями.


В открытом море

Пенелопа Фицджеральд – английская писательница, которую газета «Таймс» включила в число пятидесяти крупнейших писателей послевоенного периода. В 1979 году за роман «В открытом море» она была удостоена Букеровской премии, правда в победу свою она до последнего не верила. Но удача все-таки улыбнулась ей. «В открытом море» – история столкновения нескольких жизней таких разных людей. Ненны, увязшей в проблемах матери двух прекрасных дочерей; Мориса, настоящего мечтателя и искателя приключений; Юной Марты, очарованной Генрихом, богатым молодым человеком, перед которым открыт весь мир.


В Бездне

Православный священник решил открыть двери своего дома всем нуждающимся. Много лет там жили несчастные. Он любил их по мере сил и всем обеспечивал, старался всегда поступать по-евангельски. Цепь гонений не смогла разрушить этот дом и храм. Но оказалось, что разрушение таилось внутри дома. Матушка, внешне поддерживая супруга, скрыто и люто ненавидела его и всё, что он делал, а также всех кто жил в этом доме. Ненависть разъедала её душу, пока не произошёл взрыв.