По собственному следу - [25]

Он вдруг непреднамеренно, судя по выражению лица, пошевелил рукой. Другая его рука, уже умышленно, потянулась к шее. Он принялся ощупывать посиневшую избороздь, равномерно обвившую, всю его тонкую шею в обхвате. След оставленный веревкой от удушья, немного побаливал и встревожил, доселе безмятежного мужчину. Он предпринял первую неудачную попытку подняться. Мышцы очевидно слегка атрофировались, за время его пребывания в не колеблемом состоянии на твёрдом паркете. Он не рассчитал, и приложенных усилий, попросту оказалось недостаточно.

Когда же ему наконец удалось восстать, он оставил большой красный отпечаток, на давно лакированном полу.

Испачканный костюм немедленно угодил в мусор. Вслед за ним, туда же отправилась и дорогая красно-белая рубашка, которую теперь было уж ничем не отстирать.

— Ле Грэйди! Где же ты!? Выходи я знаю ты здесь. Куда же тебе деться от меня, — громко окликнул он. Но никакого ответа не последовало, — откуда у тебя эти вещи? Если верить твоим словам, их должен был купить я. Предположим я этого не помню. Но я никогда не позволял себе подобной дороговизны. Как это объяснишь? — продолжал он разговаривать с самим собой, — молчишь?

Он вдруг остановился, прислушался к тишине и прекратил свой короткий монолог.

Ржавая полость старой чугунной ванны, быстро наполнялась тёплой водой, пока он склонившись над нею, покорно ждал очищения. В целом мире не существовало ни единой процедуры, способной смыть с него всю ту грязь и нечисть, которой он был ныне осквернён, и до самых костей пропитан.

Он погрузился в грязную жидкость более напоминавшую сточные воды, либо продукт человеческой переработки, нежели приятное купание в прозрачной воде. И снова, глубоко погрузился в неимоверную тишь, опустившись в желтизну с головой. Там, под водой, ему хотелось навсегда остаться. Раствориться в ней, превратившись в маленький пузырёк и, выдернув заглушку, отправиться в нескончаемое путешествие канализационными каналами, в местную речушку, а оттуда — в необъятный океан. Воздух в легких на исходе. Если ещё бы ещё немного потерпеть…

У него оставалось ещё одно незаконченное дело.

Он попытался вспомнить когда в последний раз ел. На кухне им обнаружились засохшие блины, двухдневной давности, чем-то напоминавшие оригами. Пришлось заставить себя съесть их, без особого удовольствия. Сухими хлопьями, они резали его внутренности, а глотать было болезненно из-за причинённых увечий. Закончив мучительный приём пищи, он облачившись во что попало под руку, не медля собрался уходить.

Дорогу к месту, он помнил смутно, да и то — от восточного моста. Пришлось перво на перво, туда и направиться.

Прохожие оборачивались на него, парочки перешептывались, а женщины строили ехидные насмешки. Игнорируя повышенный интерес, встречных людей, к собственной персоне, он только у входа в трамвай заметил, что в суматохе напялил спортивную куртку своей пропавшей жены.

Вовсе не сочтя сею оплошность чем-то весьма важным, мужчина и вовсе перестал замечать посторонние взгляды.

Минуя изгибистый мост, он сделал небольшую паузу, взглянув на простиравшуюся внизу автомагистраль.

— Не так уж и высоко, — высказался он, — мог бы и сигануть. Трус.

Дорога с моста, уходила влево, а дальше разветвлялась. Прислушиваясь интуиции, он принял левую сторону, и спустя пол часа пешей прогулки, понял, что не ошибся, увидев знакомые рельсы и аномальный пустырь, с двумя вагонами вдалеке.

Краска на металической поверхности совсем выгорела и подверглась сильной коррозии, отчего определить цвет вагона вызвавшего интерес приблудшего скитальца было невозможно.

Он подошёл к дверям и обнаружил преграду, в виде запертого навесного замка, который предстояло вскрыть, либо взломать, для того чтобы попасть внутрь. Не обнаружив в своём арсенале навыков медвежатника, он предпочёл второй вариант.

Найденный неподалёку стальной прут, казался ему идеальным инструментом для взлома. Мужчина вставил его промеж безобразно приваренных петель и с силой рванул на себя используя как опорную силу.

Увы но план не сработал. Петли лишь слегка погнулись под воздействием давления. Видимо тот, кто приделал их, тщательно пытался скрыть что-то за этой дверью.

Он прошёлся вдоль вагона, в поисках ключа, заглянув под каждое колесо, проверив каждый выступ и впадину собственноручно. Но все безуспешно. Ключей не нашлось. Тогда он, очевидно вспомнив о чем-то, извлёк собственную связку из трёх ключей, из кармана своей женской куртки. Немного повертев её в руках, он понял что один ключ был явно лишним, не ведая что он отрывает.

По размеру скважины он идеально подходил, в деталях повторяя её контуры. Звонкий щелчок мог означать только одно — он неоднократно бывал здесь ранее, и даже имел свой собственный ключ.

Любопытство граничило со здравым смыслом, когда он, не боясь подхватить какую-нибудь заразу, уверенной поступью продвигался вглубь этого зловонного мусоросборника, разгоняя крыс, тараканов и прочих его обитателей.

Едкий воздух был насквозь пропитан трупным запахом щелочью и паразитами. Помойка в сравнении с этим местом казалась райским курортом.