По следу - [5]
- Нет, это я должен просить прощения, - возразил Брайцев.
Состоялся обычный я таких случаях обмен любезностями. Брайцев уже проклинал себя за то, что так легкомысленно взялся играть эту не свойственную для него роль. В сущности, что он знал о Викторе Коваленко? Каждое сказанное невпопад слово могло теперь разоблачить его, но отступать уже было поздно. Лавируя между острыми рифами, как опытный лоцман, он начал осторожно расспрашивать девушку о том, как живет теперь его старый друг, где работает, с кем проводит свободное время.
Попросив Брайцева сесть к ней спиной, девушка продолжала заниматься прической. Она охотно отвечала на все вопросы, и чем больше слушал ее Брайцев, тем сильнее росло его недоумение. Нет, это был совсем не тот Виктор Коваленко, образ которого нарисовал себе он по дороге в Горлов тупик.
Коваленко работал на Первом подшипниковом заводе и, судя по рассказу, довольно неплохо: почти ежемесячно он приносил премии. Посещал вечернюю школу рабочей молодежи. Был левым полузащитником заводской футбольной команды, встречался с девушкой - студенткой московского пединститута. Все это как-то не вязалось с обычными представлениями об уголовном преступнике, уже прошедшем через лагерь.
Покончив наконец с прической, девушка повязала голову косынкой и, усевшись напротив Брайцева, стала, в свою очередь, бомбардировать его вопросами. Она считала долгом хозяйки поддерживать светскую беседу, а Брайцев готов был провалиться сквозь землю, придумывая на ходу несуществующие подробности своей жизни в Хабаровском крае. Неизвестно, как бы закончилось это испытание, если бы на выручку не пришла мать девушки. Узнав, в чем дело, она с готовностью вызвалась помочь Брайцеву:
- Я только что видела Марью Авксентьевну в химчистке. Она сдавала пиджак Витеньки, а сейчас, наверное, в гастрономе: у нее там очередь за яблоками. Пожалуй, я сбегаю за ней: ведь вам каждая минута дорога.
Но Брайцев уже не слушал ее. Упоминание о химчистке поразило его, как удар молнии. Он вспомнил квартиру Лосевых, овчарку, распростертую на паркете, кровь, старательно растертую чьей-то подошвой. Откуда такое поразительное совпадение, почему именно сегодня матери Коваленко понадобилось отнести в чистку его пиджак? Нет, он не мог, не имел права оставить без проверки этот новый факт.
Стрелки часов приближались к шести. С минуту на минуту мастерская могла закрыться.
- Знаете что,- Брайцев улыбнулся,- пожалуй, не стоит вам беспокоиться. Сейчас шесть, поезд уходит в десять тридцать. Я подумал, если взять такси, то, пожалуй, можно еще обернуться до «Шарикоподшипника» и обратно. Всего хорошего!
И, не дав им опомниться, Брайцев торопливо вышел из комнаты. Он сбегал по лестнице, прыгая сразу через две ступеньки…
Мастерская была уже закрыта, но приемщица еще не успела уйти. Предъявив удостоверение следователя угрозыска, Брайцев прошел в мастерскую и потребовал, чтобы ему показали мужской пиджак, сданный сегодня женщиной по фамилии Коваленко.
Рассматривая его, Брайцев обнаружил на левом рукаве, ниже локтевого сгиба свежую штопку и еле заметное желтоватое пятнышко. С обратной стороны на подкладке пятно уже было значительно больше и а то же время бледнее. Его можно было различить лишь с помощью лупы. Цвет пятен, их форма не оставляли и тени сомнений, что это тщательно замытая кровь.
4
Из мастерской химчистки Брайцев позвонил к себе и вызвал оперативную машину. Теперь, как ему казалось, нужно действовать быстро и решительно. Он был уверен, что одна из основных нитей преступления находится уже у него в руках. В мастерской он оставил расписку и взамен получил пиджак вместе с копией квитанции.
Заскочив на несколько минут в научно-технический отдел и сдав пиджак на исследование, Брайцев захватил с собой двоих оперуполномоченных на случай, если придется провести операцию задержания Коваленко, и выехал на завод.
Оставив товарищей ожидать в машине, Брайцев прошел в цех. Первое, что бросилось ему в глаза, - это была Доска почета, висевшая на стене у самого входа в цех. Фотография во втором ряду справа показалась Брайцеву знакомой: открытое лицо, светлые, слегка прищуренные глаза. Коваленко, ну, конечно же, Коваленко! И как он не узнал его сразу? И опять, как во время разговора с девушкой в Горловом тупике, Брайцева охватило двойственное чувство. С одной стороны. в пользу выдвинутой версии беспощадно свидетельствовали неопровержимые факты:отпечатки пальцев, пиджак, разорванный, вероятно, в схватке с собакой, кровь… Но, с другой стороны, девушка, студентка педагогического института, футбольная команда и, наконец, фотография на Доске почета… Во всем следовало тщательно разобраться, и какой-то внутренний голос настойчиво подсказывал Брайцеву, что опаснее всего поспешить, броситься вперед, напролом, очертя голову.
Он разыскал начальника смены и, не посвящая его в сущность дела, начал осторожно, исподволь расспрашивать о Коваленко. И снова даже тон, даже слова, которыми начальник смены характеризовал юношу, приводили Брайцева все в большую и большую растерянность. Он чувствовал, как с каждой новой фразой начальника ослабевает та единственная нить следствия, которая еще четверть часа назад казалась ему незыблемо прочной.
