По следу единорога - [16]

— Как вам это удалось?

— У меня высокопоставленные друзья, — сухо сказал детектив. — Ладно, Фелина, ты можешь взять след Лютика?

Подойдя к Мэллори, девушка-кошка с мурлыканьем потерлась об него.

— Не делай так, — попросил он, беспокойно озираясь.

— Почеши мне спинку, — промурлыкала она.

— Но не на глазах же у всех!

Она снова потерлась об него, потребовав:

— Почеши мне спинку, или я ухожу.

Поморщившись, он принялся почесывать ей спину. Фелина расплылась в блаженной улыбке и начала томно извиваться у него под рукой.

— Хватит? — спросил Мэллори через некоторое время.

— Пока хватит, — самодовольно откликнулась она и устремилась вперед, придерживая шляпку одной рукой. Мэллори и Мюргенштюрм последовали за ней. Пройдя еще пару кварталов вдоль проспекта, Фелина свернула в тесную улочку, прошла с десяток ярдов, замешкалась, озадаченно озираясь, потом приблизилась к почтовому ящику и, вспрыгнув на него, принялась вылизывать правое бедро.

— В чем дело? — спросил Мэллори. Посвятив умыванию еще пару секунд, Фелина обернулась к нему и объяснила:

— Я потеряла след.

— Но Лютик наверняка вышел в этот переулок?

— По-моему, — развела она руками и снова взялась вылизывать бедро.

— По-твоему? — настойчиво поинтересовался он.

— Досюда он дошел, но тут прошло слишком много народу. Я не знаю, куда он направился дальше.

— Восхитительно, — проворчал Мэллори, пройдя шагов пять вдоль улицы. — А тут?

Спрыгнув с почтового ящика, Фелина подошла к Мэллори, понюхала воздух и пожала плечами.

Детектив бросил взгляд вдоль тускло освещенной, почти пустынной улочки. Фасады ряда входящих в него зданий были подновлены, а перед одним из них сверкало огнями кафе под открытым небом. Из-за холодного дождя большинство столиков пустовало, но за одним из них сидели два человека. Мужчина, сидевший спиной к Мэллори, был облачен в длинный плащ и фетровую шляпу, а посетитель напротив, поменьше ростом, щеголял в потрепанном двубортном костюме и постоянно утирал с лица капли дождя большим шелковым платком. Подойдя поближе, Мэллори разглядел, что они играют в шахматы.

— Что ж, надо же где-то начинать, — проронил Мэллори, подходя к игрокам. Постояв с минуту с мужчинами, сосредоточенно взирающими на шахматную доску, он отшатнулся. — Прошу прощения.

— Не за что, — отрезал мужчина в плаще, не отрывая взгляд от доски. — А теперь ступайте прочь.

— Я вот гадаю, нельзя ли задать вам один вопрос, — не унимался Мэллори.

— Однако я вряд ли вам отвечу.

— Но это отнимет всего секунду! Мужчина раздраженно поднял голову.

— Это уже отняло двадцать секунд. — Он обернулся к партнеру. — Чур, это не за счет моего времени.

— Конечно, за счет! — возразил коротышка с чуть гнусавым акцентом, распознать который Мэллори не сумел. — Помнишь День Победы над Японией? Я встал и крикнул „Ура!“, а ты вычел из моего времени целую минуту!

— Там другое дело, — стоял на своем мужчина в плаще. — Никто не просил тебя подсказывать.

— То был патриотический порыв.

— Ты сам решил предаться патриотическому порыву. Я же, напротив, был занят своим делом, когда ко мне подвалил этот неотесанный болван.

— Тридцать девять дней, восемь часов, шесть минут, шестнадцать секунд, и отсчет продолжается, — твердо заявил коротышка.

Мужчина в плаще воззрился на Мэллори испепеляющим взглядом, с упреком бросив:

— Видите, что вы натворили!

— Вы тут что-то говорили о победе над Японией, — заметил Мэллори. — Вы что, в самом деле играете со времен Второй мировой?

— С четвертого февраля 1937 года, если точнее, — проинформировал его коротышка.

— И кто ведет?

— Я отстаю на одну пешку, — сообщил обладатель плаща.

— Я имел в виду, сколько партий выиграл каждый из вас?

— Что за идиотский вопрос! Надеюсь, вы не думаете, что я торчал бы здесь в дождливую новогоднюю ночь, если бы уже победил его?

— Вы ни разу не победили его? — переспросил Мэллори. — Тогда зачем же продолжать?

— Он тоже меня не побил ни разу.

— Должно быть, вы поставили рекорд по количеству ничейных партий, сыгранных подряд, — предположил Мэллори.

— Мы ни разу не сыграли вничью. Мэллори усиленно заморгал из-за дождевых капель, попадающих в глаза.

— Позвольте мне сформулировать это напрямую, — сказал он наконец. — Вы в течение полувека играете одну-единственную партию?

— Около того, — подтвердил человек в плаще.

— Но шахматная партия не может тянуться настолько долго!

— Когда играем мы — может, — не без гордости заявил коротышка.

— Правильно, — подтвердил его партнер. — Игра — это вещь, во всяком случае, когда играем мы с Хорьком.

— С хорьком? — не понял Мэллори.

— Хорек — это я, — поведал коротышка с застенчивой улыбкой. — А он Плащ.

— А настоящих имен у вас нет?

— Мы знаем, кто мы такие, — отрубил Плащ, закуривая помятую сигарету „Кэмел“.

— И вы сидите здесь целых пятьдесят лет.

— Вообще-то нет, — пояснил Плащ. — Мы начали партию в салуне в Виллидж, но лет тридцать назад им отказали в аренде.

— Тридцать два года, если точнее, — вставил Хорек.

— Так что здесь мы сидим около трети века.

— Без отрыва? — поинтересовался Мэллори.

— Не считая естественных надобностей, — сказал Хорек.

— Едим мы прямо за столом, — добавил Плащ. — Это экономит время.