По следам ветра - [32]

— Ребята, море! — воскликнула Наташа, отрывая меня от дум.

В самом деле, дорога незаметно привела нас к самому берегу моря. Значит, скоро Феодосия. Промелькнули белые коттеджи лагеря автотуристов, выстроившиеся цепочкой вдоль берега… Широкий песчаный пляж, заполненный отдыхающими. Машина повернула направо, и море снова стало удаляться.

— Поехали прямо на Коктебель, — сказал Михаил, бывавший здесь раньше. — В Феодосии задерживаться не будем, и правильно.

Меньше чем через полчаса мы уже были в Планерском. Небольшой поселок прямо на шоссе, а весь промежуток между морем и дорогой тесно застроен санаториями и домами отдыха. Как-то странно показалось вести научные исследования в таком многолюдном месте.

Одно мне только понравилось: большая темная гора с острой вершиной, нависшая над поселком. Она напоминала профиль сказочного богатыря, сраженного в бою и упавшего навзничь головой в море. Это и был Карадаг.

Мы наскоро перекусили в чайной, а потом уселись вокруг нашего начальника в тени машины.

— Подумаем, что нам делать, — сказал Василий Павлович, расстилая на коленях карту. — Здесь устраивать лагерь мне, признаться, не хочется. Это будет не работа, а пикник. Да и вряд ли крепость стояла на берегу Коктебельской бухты. Правда, тут существовало античное поселение. Следы его нашел под водой еще до войны профессор Орбели, большой энтузиаст и, в сущности, зачинатель подводной археологии. Но это типично греческое поселение, а не крепость, в которой оборонялись восставшие скифы и тавры. Для нее, конечно, выбирали место более неприступное. Скорее всего, искать ее следует в одной из бухточек Карадага. Давайте-ка перебираться на биостанцию! Начнем танцевать оттуда.

Михаилу явно не хотелось покидать Планерское.

— Чудит старик, — буркнул он, усаживаясь на мешки. — Тут вечерами отдохнуть можно, на танцы сходить, в теннис поиграть. А то совсем одичали, верно, Светлана?

— Да, потанцевать было бы не вредно, — вздохнув ответила вместо Светланы Наташа.

Но тут в кузов влез Василий Павлович, и мятежные разговоры прекратились.

— Чтобы не терять времени, я хочу вам дать некоторое представление о месте, где будем работать, — сказал Кратов, усаживаясь рядом со мной. И пока мы ехали по горной дороге, петлявшей из стороны в сторову, он рассказывал о Карадаге. Оказывается, гора эта некогда была вулканом. Миллионы лет назад здесь текли потоки раскаленной лавы и, шипя, сползали в море. Когда вулкан утихомирился и лава застыла, тут образовался целый горный массив из причудливого нагромождения высоких хребтов, обрывистых скал и глубоких ущелий. Некоторые из этих ущелий выходят к морю, образуя небольшие бухточки. Их нам и предстояло исследовать в поисках развалин таинственного Тилура.

В поселке с веселым названием Щебетовка мы свернули с шоссейной дороги на разбитую проселочную. Она скоро привела нас к берегу моря, где прямо на крутом обрыве, над морем, словно висело белое здание биостанции.

Был уже восьмой час вечера. Мы разбили палатку на склоне горы за огородами, разожгли костер и взялись за приготовление ужина.

Рано утром Василий Павлович отправился на биостанцию и часа через полтора вернулся с известием, что на целую неделю нам дали изящный белый кораблик, которым мы еще вечером залюбовались с горы.

Он оказался рыбачьим тралботом, переделанным специально для недалеких экспедиционных плаваний. Все на нем было крошечное: кубрик с четырьмя койками, капитанский мостик и миниатюрный камбуз. Команда состояла всего из трех молодых загорелых ребят — капитана, моториста и матроса. Звали их Сергей, Женя и Валя.

Наш капитан уверенно вел судно. Перед нами, сменяя друг друга, открывались картины, одна изумительнее другой.

Красноватые мрачные скалы вздымались высоко над нашими головами и, казалось, в любую минуту были готовы сорваться и с тяжким грохотом обрушиться на палубу. Одна скала совсем откололась от горы и повисла над морем, удерживаясь в неустойчивом равновесии вопреки всем законам тяготения. Другая поднималась из воды, словно гигант, мрачно закутавшись в плащ до самых бровей. Она так и называлась — Иван Разбойник.

Некоторые скалы напоминали своими очертаниями то льва перед прыжком, то женщину с ребенком на руках, то каменные ворота. И каждая имела свое имя.

Мы обогнули скалу Парус и вошли в Сердоликовую бухту. Здесь чувствовалась близость Планерского, на пляже виднелось много загорающих.

Это подтвердил и наш капитан:

— Дальше бухт нет, это последняя. А вон там, за мысом Мальчин, уже Коктебельская бухта.

— Ну что же, — сказал Кратов. — Отсюда и начнем!

— Есть! — браво ответил Сергей и скомандовал как заправский капитан: — Стоп машина! Отдать якорь!

Женя, как игрушечный чертик в коробке, исчез в своем люке, а Валя торопливо побежал на нос. Мерный рокот мотора стих, и в наступившей тишине мы услышали, как с веселым плеском упал в воду якорь. Начинался новый этап наших поисков и приключений.

За два дня мы обшарили почти все дно Сердоликовой бухты до глубины двадцати метров — и не нашли ничего, никаких следов древних поселений.

Нырять здесь было необычайно приятно. Дна бухты покрыто гравием и галькой, а берега скалистые. Поэтому вода всегда кристально-чистая, точно в роднике, — стоишь на трапе и каждый камешек виден далеко внизу, на глубине пятнадцати метров. Начинает невольно казаться, что между дном и тобою нет никакой преграды и ты сейчас сорвешься и полетишь на эти камни с высоты пятиэтажного дома.