По следам султанов и раджей - [3]

В то время как провинции одна за другой отделялись от империи и объявляли о своей независимости, в Дели — столице Великих Моголов, — казалось, царил безмятежный покой. Отдаленные области империи приходили в запустение, а императорский двор жил своей особой жизнью, течение которой определяло буйное общество знатных авантюристов, шарлатанов, певцов и танцовщиц. Беззаботным девизом этого общества было известное изречение: «После нас хоть потоп». И потоп пришел. Он разразился в виде нашествия всадников персидского завоевателя Надир–шаха. В 1739 году его армия разграбила Дели и уничтожила бóльшую часть жителей столицы. После Надир–шаха Северную Индию наводнили другие наездники — афганские. Власть делийских императоров становилась все более фиктивной.

В это бурное время наместником Ауда стал честолюбивый персидский купец Саадат–хан, провозгласивший себя независимым правителем. Династия независимых навабов продержалась у власти до 1856 года, когда весь Ауд был аннексирован британской Ост–Индской компанией.

Фактическую власть аудские правители потеряли после поражения в битве при Буксаре в 1764 году. Навабы, активно выступавшие ранее против европейских завоевателей, теперь сравнительно легко отдавали англичанам одну часть своей территории за другой. Они делали это без особого сожаления, так как англичане гарантировали им относительно спокойное и безбедное существование без каких–либо забот о правлении. С большой помпезностью навабы принимали у себя британских резидентов, а свое войско не менее торжественно передавали под командование английских офицеров. Англичане награждали навабов за их преданность по–королевски, хотя и не всегда так щедро, как, например, в 1814 году, когда тогдашнему навабу Гази–уд–дину Хайдару присвоили почетный титул «король Ауда». Это был бальзам на душу наваба, который все свои силы сосредоточил на том, чтобы по пышности двора сравняться с императорским двором в Дели и даже превзойти его.

Впоследствии навабы уделяли внимание не столько своим королевским обязанностям, сколько красавицам своего гарема, музыке, поэзии и танцам. Распутная жизнь все больше захватывала двор навабов. В то время как столица Ауда утопала в роскоши, провинция приходила в упадок, а крестьяне страдали от жестоких налогов. Нередко они бунтовали, и навабу удавалось подавлять эти восстания лишь с помощью английских войск. В конце концов волнения разрослись до такой степени, что послужили англичанам желанным предлогом для присоединения Ауда к непосредственно управляемой колониальной территории.

— Знакомство с Аудом начинайте с Фаизабада, — еще в Праге наставлял меня председатель местного Союза индийских студентов. — Там живет семья моего родственника господина Шриваставы. Они вам все как следует покажут.

Из Дели я написал господину Шриваставе, и вскоре пришел ответ, а с ним и сердечное приглашение посетить Фаизабад.

Фаизабад состоит из двух городов: на правом берегу Гхагхры раскинулся сам Фаизабад, а на левом — Айодхья, известное место паломничества индусов. Основатель династии независимых навабов Саадат–хан жил в Фаизабаде мало. Редко бывал там и его преемник Сафдар Джанг. Лишь третий правитель Ауда, наваб Шуджа–уд–даула (1753—1775), прочно обосновался в Фаизабаде. После битвы при Буксаре он выстроил на берегах Гхагхры крепость, которую как бы в пику англичанам назвал Калькуттой. Возможно, наваб хотел продемонстрировать, что на собственной земле он не менее силен, чем англичане в своей колониальной метрополии.

Фаизабад оставался столицей княжества до правления наваба Асаф–уд–даулы, который в 1780 году перенес свой двор в Лакхнау. Однако его мать Баху Бегам оставалась в Фаизабаде до конца своей жизни. Она похоронена здесь в прекрасном мавзолее, который в настоящее время является одним из самых интересных архитектурных памятников Ауда.

Колеса скорого поезда постукивали на стрелках железнодорожного узла. Но вот раздался скрежет тормозных колодок, и поезд замер у перрона фаизабадского вокзала. Я не спешил выйти из вагона, и из окна высматривал господина Шриваставу. Он адвокат вполне солидной конторы. В глубине души я надеялся, что у него есть машина и он сможет свозить меня на экскурсию в Айодхью. Иначе мне придется отправиться туда завтра на поезде или автостопом. Но время шло, а к моему вагону никто так и не подходил. Вероятно, господин Шривастава оказался весьма загружен на работе.

Хорошо, что я подстраховался и написал еще одному знакомому, родственнику моего преподавателя языка урду. Он учитель истории, а это значит, что я могу рассчитывать, по крайней мере, на профессиональное описание достопримечательностей. Наверняка он сможет рассказать немало интересного об истории этого края.

А вот и он. Молодой человек сразу же направился прямо ко мне и представился. Его зовут Хамид. Он приветствовал меня действительно сердечно, однако машины у него не было и с вокзала до дома мы добирались пешком. Я оставил свой чемодан в его скромной квартире, расположенной на узенькой улочке старого района. Слегка освежившись во дворе у колодца и не дожидаясь обеда, мы сразу же пошли осматривать город.