По следам солнечного камня - [43]
Самое сильное впечатление произвел на Айстиса храм Юпитера: площадка, с трех сторон окруженная колоннами. Посередине возвышался большой камень. Человек, взобравшийся на него, всматривался в небо.
— Авгур, — сказала Номеда.
— Кто он, авгур?
— Мудрец, который угадывает, что ждет людей в будущем. Он гадает по полету птиц и по поведению священных кур, которые содержатся в храме, по молнии, ветру… Авгуры очень могущественны! Без них не начинается ни одно собрание, ни один военный поход.
На вершине холма клубился дым. То тут, то там люди жгли пучки травы, жарили рыбу.
— Рыбу жарят не просто так, — объяснила Номеда. — Люди пришли, чтобы принести жертву богам, просить их о чем-нибудь… Справа, — показала рукой Номеда, — холм Эсквилин. Там растут великолепные сады Гая Мецената. Меценат — богатейший человек. У него было много сестерциев, и он их не жалел: каждый вечер устраивал в своих садах празднества! Здесь и сейчас люди собираются по ночам. Как взойдет луна, звучат стихи, музыка… За городом ты видишь Баи. Там из земли бьют сотни источников, приносящих людям здоровье. В Баи или в Альба-Лонге, где мой отец также соорудил виллу, мы проводим наиболее жаркую пору года. Надо нам с тобой обязательно там побывать! Альба-Лонгу основал сын нашего праотца Энея — Асканий… А там — Авентин. В той части города я ни разу не была. В Авентине живут люди, которые умеют трудиться своими руками, и ничего больше.
— Разве это плохо?
— Человек, умеющий работать только руками, лишен ума, он не умеет мыслить! Такой человек заслуживает лишь место раба!
Айстис не стал спорить. Но в душе он удивился, что Номеда, начитанная, образованная, сама проявляющая интерес к искусству, сочиняющая стихи, не понимает самого простого в жизни: что труд человека не унижает, что умение выращивать хлеб, вырезать из дерева необходимое орудие труда или отливать из железа лемех — великое искусство!
Юноша стал присматриваться к источнику, который бил на вершине холма.
— Как он сюда попал? Почему в городе так много источников?
Номеда объяснила Айстису, что город долгое время страдал от недостатка воды. Пришлось в поисках влаги обшарить все окрестные горы. Как только удается обнаружить воду, от источника до города прокладывают — порой на высокой насыпи — пологий канал, выложенный из кирпича. Такое сооружение называется акведуком. Вода по акведукам течет в большой бассейн. Здесь она очищается и по трубам направляется к фонтанам или в дома богатых римлян.
Только сейчас Айстис обратил внимание на обилие фонтанов. И каждый фонтан отличался от других. Один напоминал растение, другой изображал девушку с кувшином…
— В городе много мест, где мне нравится гулять, — рассказывала Номеда. — Люблю постоять у Больших часов, где в лучах солнца ложится тень от мачты длиной семьдесят стоп, а длина этой тени составляет свыше трехсот стоп! Люблю бывать на Форуме, на этой великолепной площади…
Они подошли к широкой арке с запертыми дверями.
— Это храм бога Януса. За этими дверями — маленькая площадка, на которой он стоит и глядит своими двумя лицами в противоположные стороны. Говорят, что это он по утрам открывает, а по вечерам закрывает ворота мира. Бог начала и конца…
— Почему двери закрыты?
— Обычай требует, чтобы в мирное время ворота Януса были закрыты. Сейчас, после окончания войны с даками, их закрыли. Но вряд ли надолго. Я не припомню случая, чтобы мир сохранялся долго и ворота оставались закрытыми надолго…
— А это черное здание?
— О нем не принято говорить громко. Это Карцер. Здесь в подземелье отсекают головы преступникам. От него к Капитолию идет Лестница плача…
Айстис слушал Номеду, а сам продолжал думать о воротах Януса. После того что он пережил в Дакии, ему больше всего хотелось, чтобы ворота Януса никогда не открывались…
Мимо Номеды и ее сопровождающих гордо прошествовал пожилой человек с высоко поднятой головой. Перед ним шли шестеро мужчин, которые несли пучки прутьев, перевязанные красной лентой.
— Претор, — объяснила Номеда. — Его сопровождают ликторы, а прутья — это знак власти. Консула сопровождают двенадцать ликторов, а диктатора — двадцать четыре. Еще больше ликторов образуют свиту императора. Смотри, вон идет невеста, в желтовато-красном одеянии… Рядовые граждане называются у нас квиритами. Их можно узнать по одежде. Только они вправе носить тогу.
Людей в тогах — в ткани, по-особому обернутой вокруг тела, — кругом было много. У одних тогу украшала широкая пурпурная лента. Эти люди были облечены высокой властью. Тога других была испещрена узкими полосками — значит, они относились к сословию всадников. Прошел юноша в белой тоге — будущий служащий. С трудом передвигая ноги, шел старичок в черной тоге, с необстриженной бородой; его одеяние свидетельствовало, что на него обрушилось несчастье: умер близкий человек…
— А этот человек в тоге и широкой шляпе, — показала Номеда, — по-видимому, собрался в путешествие и пришел проститься с родиной.
Люди, которых они встречали на Форуме, отличались друг от друга не только тогами, но и обувью. По ней Номеда читала, как по книге. Обувь свидетельствовала о занимаемой человеком должности, о его месте в обществе. Черные туфли с пряжкой в форме полумесяца — знак сенатора. Красные — высоких чиновников. Больше никто не имел права носить такие туфли.
