По следам преступлений - [55]

Розенберг собственноручно написал заявление на имя следователя. Он откровенно рассказал о совершенном преступлении, подробно указал способ создания излишков сабзы и других дорогостоящих сухофруктов: нарушение рецептуры, составление подложных актов на подработку и «угар», создание повышенной влажности и так далее.

«Я мог бы вывезти из цеха излишки сабзы и продать их где-нибудь, — писал Розенберг, — но это было рискованно, я боялся, что меня могут поймать при доставке товара, в пути. Тогда я предложил Оси-пову — моему старому знакомому— следующую комбинацию. Он оформляет накладные на отпуск с его базы в мой цех 8 тонн сабзы, а фактически привозит 3 тонны. На 5 тонн накладные были бестоварные. Оприходовав 8 тонн, я перекрываю свой излишек сабзы, и у меня по цеху «ажур» — вы делали инвентаризацию, излишков и недостач у меня нет. А у Осипова по базе после оформления накладных, бестоварных на 5 тонн сабзы, образовался суммовой излишек на сумму 100 тысяч рублей, деньги он брал из выручки лоточников. В общей сложности я получил от Осипова 50 тысяч рублей, то есть половину».

Васильева теперь уже не говорила о том, что ревизору следует искать накладные. Она полностью подтвердила показания Розенберга.

И только Осипов, несмотря на то, что на очных ставках его уличали Розенберг, Васильева, продавцы, шоферы, рабочие, упорно твердил: «Нет, не подтверждаю, это ложь».

Следователь Николаев считал, что теперь дело можно заканчивать. Главное установлено — размер, источники и способ хищения, круг его участников. Изъяты деньги и ценности, нажитые обвиняемыми преступным путем.

В суде Осипов продолжал отрицать свою виновность— очевидную для всех. Он был приговорен к длительному сроку лишения свободы с конфискацией имущества.

А. X. НЕЖОЯН „БЕШЕНЫЙ"

ГОРОДСКОЙ ПАРК для орехово-зуевцев — излюбленное место отдыха. После трудового дня в одиночку и семьями приходят сюда люди почитать газету, послушать музыку или просто отдохнуть. Особенно многолюдно в парке в воскресные дни, когда организуются танцы в сопровождении духового оркестра.

В один из летних вечеров, когда танцы заканчивались, в парке раздался пистолетный выстрел.

Заядлые танцоры и те оставили своих партнерш и побежали за толпой, сбегавшей на аллею, расположенную сбоку от танцевальной площадки, а другая группа в это время бежала к запасному выходу из парка.

В левой части аллеи на скамье сидел в полусогнутом положении, истекая кровью, молодой человек лет двадцати четырех.

На потерпевшем была дерматиновая куртка коричневого цвета.

— Да ведь это Паша! — воскликнул кто-то из подбежавших.

— Кто тебя?

— Могила… — с трудом выговорил Кулаков, другого ответа не последовало.

Вызванная «скорая помощь» доставила его в городскую больницу, но в помощи врачей он уже не нуждался.

Кулаков скончался в пути. Судебномедицинский эксперт, производивший вскрытие и исследование трупа, констатировал, что потерпевшему нанесено множество ножевых ранений одним и тем же орудием.

Постовой милиционер Малахов, который дал предупредительный выстрел из пистолета (этот-то выстрел и переполошил всех в парке), рассказал, что удары потерпевшему наносил, в положении стоя, один человек, а напротив, на правой стороне аллеи, наблюдала группа ребят. Все они вместе с убийцей, после того как Малахов поспешил к месту события и произвел предупредительный выстрел, побежали по аллее и скрылись из парка через запасный выход.

В районном отделе милиции собрались работники уголовного розыска и прокуратуры. Речь шла о том, как задержать убийцу? Малахов, который участвовал в этом разговоре, утверждал, что сидевшему на скамейке человеку наносил удары известный ему до этого в лицо Нерезков, высокого роста и плотного телосложения, одетый в белую рубашку.

Через три часа после убийства Нерезков Борис Сергеевич был задержан, когда он уже спал у себя дома. Тогда же при обыске в квартире была изъята чистая белая рубашка с вышивкой, в которой он гулял вечером в парке.

Народный суд города Орехово-Зуева дважды рассматривал дело Нерезкова по обвинению в убийстве и дважды осудил обвиняемого к десяти годам лишения свободы за совершение этого преступления.

В основу приговора, как прямое доказательство вины Нерезкова, были положены показания Малахова.

Остальные доказательства, положенные в обоснование виновности Нерезкова, сводились к показаниям Ершова Н. В. и контролера парка Павлова В. Н., опознавших преступника среди ребят, бежавших из парка по аллее от места убийства к запасному выходу.

Свидетели Петров, Грачев и Бурлаков, хотя не изобличали Нерезкова в убийстве Кулакова, но подтверждали его пребывание в парке перед убийством.

Казалось, вина Нерезкова доказана и он опознан очевидцами, однако Нерезков продолжал отрицать свою вину и вообще какую-либо причастность к данному преступлению.

В связи с неоднократными жалобами осужденного Генеральный Прокурор предложил провести внесудебную проверку, с тем чтобы еще раз исследовать доказательства, положенные в основу приговора.

Эту работу было поручено выполнить помощнику Генерального Прокурора СССР тов. Евгению Николаевичу Краснопевцеву, внешне придирчивому, но исключительно сердечному человеку, с огромным опытом и профессиональным чутьем, и мне. После детального ознакомления с делом и доводами осужденного Нерезкова мы выехали в город Орехово-Зуево.