По следам карабаира. Кольцо старого шейха - [29]

Тут же, в доме, составили протокол. Изъятые ценности отнесли в правление. Жунид отозвал Эдиджева в сторону:

— Возьмите еще людей, Гамар Османович, и доставьте ко мне всех трех Сафаров. Попросите также прийти Марию Сысоеву. Леня Кудрявцев тоже может понадобиться. Пусть мать его приведет, а то поздно уже.

Жунид понимал надо ковать железо, пока горячо. Нужно обрушить на Хакаса все козыри, так, чтобы он сразу понял, что игра проиграна и дальнейшее запирательство бесполезно. И, прежде всего, — опознание.

Вернулся Эдиджев часа через полтора. Участковый оказался незаменимым человеком. Жунид не раз думал, что бы он делал без расторопного исполнительного Тамара.

— Всех собрал. Ждут в соседней комнате.

— Зовите сюда, Гамар Османович, трех Сафаров. Сысоева тоже пусть будет готова.

Слева на двух стульях он посадил понятых, прямо перед столом, на стареньком диванчике — Гараева, Ибрагимова, Негучева и Хатумова, а около себя поставил стул для Марии Сысоевой.

Эдиджев записал установочные данные приглашенных.

— Вызовите потерпевшую.

Девушка вошла в комнату. На круглом личике ее, как на ладони, было видно все, что она сейчас чувствовала: и сознание важности момента, и страх, и растерянность.

— Садитесь.

Она опустилась на краешек стула, не глядя на присутствующих. Предупредив девушку об уголовной ответственности за дачу ложных показаний, Жунид спросил:

— Нет ли среди сидящих на диване лиц, знакомых вам? Не спешите с ответом, вглядитесь внимательнее.

Мария подняла глаза. Несколько секунд они рассматривали одного, другого и вдруг расширились, как от неожиданной и острой боли.

— Это он, — сдавленным шепотом сказала она, показывая на Хатумова. Скользнув взглядом дальше, вскрикнула.

— И он… тот, второй… Пако!

— Откуда вам известна его кличка? — наклонившись вперед, быстро спросил Жунид.

— Тот… косой так назвал его, когда…

— Почему же вы раньше не говорили об этом?

— Я забыла… у меня совсем выскочило из головы. Вы же понимаете…

Она заплакала.

— Фамилия, имя? — повернулся Шукаев к горбоносому парню, которого Мария назвала Пако.

— Сафар Негучев. Она все врет. Зачем врет? — бросив злобный взгляд на девушку, пробормотал Сафар.

— Она спутала меня с кем-то! — подскочил Хатумов. — Я ее впервые вижу!

— Сядьте! — жестко приказал Шукаев. — Сысоева, вы можете идти домой. Гамар Османович, пригласите Леонида Кудрявцева…

Мальчику Жунид задал всего один вопрос.

— Расскажите, что вы видели и слышали на острове 27 июля прошлого года.

Леня, волнуясь, повторил свои показания.

— Итак, вы утверждаете, что один из рыбаков назвал другого Пако?

— Да, я это хорошо слышал.

— Все свободны, кроме Хатумова и Негучева. Сафар Негучев, вы задержаны по подозрению в изнасиловании несовершеннолетней Марии Сысоевой. Допрос продолжим в угрозыске… Прежде чем уйти, товарищи, подпишите протокол опознания!

Задержанных увели.

— Обыск у Негучева, да? — спросил Эдиджев.

— Вы — превосходный помощник, Гамар, — улыбнулся Шукаев.

…В комнате Сафара Негучева нашли, как и у студента, полтюка синего шевиота и отрез цветного шелка. Теперь не было сомнений, что ограбление магазина в Афипсе и изнасилование на острове совершены Хатумовым и Негучевым.

Правда, Эдиджев обшарил все уголки в доме Сафара и во дворе, надеясь отыскать лом, которым грабители сорвали замки, но найти его не удалось.

За время отсутствия Жунида в управлении тоже произошли кой-какие события. Панченко доложил Ивасьяну об экспертизе медальона, найденного Шукаевым и опознанного Марией Сысоевой, и высказал предположение, что Хакас Хатумов, возможно, причастен к афипскому грабежу.

Ивасьян отчитал эксперта за «непрошеное вмешательство», заявив, что «магазин брали Лялев и Чухов» и дальнейшие разговоры на эту тему бессмысленны.

Однако, когда Шукаев привез на рассвете следующего дня задержанных и им полностью были предъявлены все материалы обвинения, преступники сознались.

Все стало на свои места. На Дараева и Ивасьяна это событие произвело впечатление разорвавшейся бомбы. Отлично понимая, как обесценивается их положение в угрозыске успехом Шукаева, оба ходили, как в воду опущенные. К тому же нужно было подумывать и о возврате премиальных. И уж, конечно, распроститься пока с надеждами на повышение.

Когда на допросах Хатумов и Негучев перестали запираться под давлением улик и вещественных доказательств, разрозненные и неполные сведения Жунида об обоих преступлениях слились в полную и ясную картину.

Как он и предполагал, в первые же дни после случая на острове Хатумов и Негучев притихли, опасаясь разоблачения. Хакас, вспомнив свою оплошность с медальоном (Хакас забыл, куда он делся), тщетно пытался разыскать украшение, но, когда стало ясно, что следствие заглохло, успокоился. Вместе с Сафаром они снова стали часто бывать в Краснодаре и пьянствовать там. Денег не хватало. Идея ограбления магазина принадлежала Сафару. Дело сошло удачно. Как раз в это время Хакас усиленно пытался склонить к сожительству Рахму Тугужеву, дочь Озармаса. Но на пути у него стоял Умар Чухов, которому девушка симпатизировала. И вот тогда у Хакаса возникла мысль, пожертвовав частью награбленного, подвести Умара под арест. Будучи по характеру трусливым и хитрым, Хакас любил, как говорят, загребать жар чужими руками. И на этот раз он поручил донести на счетовода и экспедитора своему неизменному Пако. Кстати, на людях Хакас никогда не называл приятеля этим прозвищем Подбросив Чухову и Лялеву часть мануфактуры, они долго раздумывали, как бы донести на них, самим оставаясь в тени Решено было, что сделает это Сафар. Однако, уже направляясь к дому Эдиджева, Негучев в последний момент струсил и послал вместо себя младшего брата Хакаса. Подросток напутал и назвал фамилию Сафара, чего не должен был делать. Вызов Негучева на допрос к Дараеву, да еще ночью, страшно напугал обоих грабителей. Сафар вообще перестал появляться на улицах, а Хакас в один из своих наездов домой отколотил брата за глупость и снова принялся разыскивать пропавший медальон. Он отлично понимал, что, если милиция найдет медальон, который он держал в руках и даже раскрывал, это может грозить ему разоблачением. К тому времени относилось и письмо, написанное им Рахме и найденное в ее доме Шукаевым. Напугал же Хакаса приезжавший к нему несколько раз в общежитие Сафар. Он предупредил студента, что дело об изнасиловании не забыто, и молодой энергичный кабардинец ведет расследование. Тогда Хакас решил еще раз осмотреть бригадный домик. Там его и задержали.