По щучьему веленью. Русские сказки от А до Я - [34]
— А как же! Мы за этим и посланы. Только что-то робеет сердце; ну, да авось бог! Поднеси-ка нам еще по чарочке.
Вот выпили они и пошли; шли, шли и пришли к оврагу крутому-раскрутому. На другой стороне оврага стояли вместо ворот огромные столбы, а к ним прикованы были два страшные льва и рычали так громко, что Фролка только один устоял на ногах, а товарищи его от страха попадали на землю.
Фролка сказал им:
— Я не такие страсти видал — и то не робел, пойдемте за мной!
И пошли дальше.
Вдруг вышел из палат старец примерно лет семидесяти, увидел их, пошел к ним навстречу и говорит:
— Куда вы идете, мои родимые?
— Да вот в эти палаты, — отвечал Фролка.
— И, мои родимые! Не на добро вы идете; в этих палатах живет двенадцатиглавый змий. Теперь его нет дома, а то бы он вас сейчас поел!
— Да нам его-то и нужно!
— Когда так, — сказал старик, — ступайте; я проведу вас туда.
Старик подошел ко львам и начал их гладить; тут Фролка пробрался со своими товарищами на двор.
Вот взошли они и в палаты; старик повел их в ту комнату, где жила царевна. Увидела она их, проворно вскочила с кровати, подошла и порасспросила: кто они таковы и зачем пришли?
Они рассказали ей. Царевна угостила их, а сама уж начала снаряжаться.
Только стали они выходить из хором — вдруг видят: в версте от них летит змий.
Тут царская дочь бросилась назад в хоромы, а Фролка с товарищами пошел навстречу и сразился со змием. Змий сначала очень шибко нападал на них, но Фролка — парень расторопный! — успел одержать победу, сшиб ему все двенадцать голов и кинул их в овраг.
Потом вошли назад в хоромы и начали гулять от радости пуще прежнего, а после отправились в путь и зашли за другими царевнами и все вместе прибыли на родину.
Царь очень обрадовался, растворил им свою царскую казну и сказал:
— Ну, верные мои слуги, — берите, сколько угодно, себе денег за работу.
Фролка был тороват; принес свою большую шапку — треуху; солдат принес свой ранец, а Ерема принес куриное лукошко. Вот Фролка первый стал насыпать, сыпал, сыпал, треуха и порвалась, серебро утонуло в грязи. Фролка опять начал сыпать: сыплет, а из треуха валится!
— Нечего делать! — сказал Фролка. — Верно, вся царская казна за меня пойдет.
— А нам-то что останется? — спросили его товарищи.
— У царя достанет казны и на вас!
Ерема давай-ка, пока деньги есть, насыпать лукошко, а солдат ранец, насыпали и пошли себе домой. А Фролка с треухой остался подле царской казны и поныне сидит да насыпает. Когда насыпет треуху, тогда дальше скажу; а теперь нет мочи и духу.
ХАВРОШЕЧКА
К таким-то попала Крошечка-Хаврошечка. Осталась она сиротой, взяли ее эти люди, выкормили и над работой заморили: она и ткет, она и прядет, она и прибирает, она и за все отвечает.
А были у ее хозяйки три дочери. Старшая звалась Одноглазка, средняя — Двуглазка, а меньшая — Триглазка.
Дочери только и знали, что у ворот сидеть, на улицу глядеть, а Крошечка-Хаврошечка на них работала: обшивала, пряла, ткала — и слова доброго никогда не слыхала.
Выйдет, бывало, Крошечка-Хаврошечка в поле, обнимет свою рябую коровку, ляжет к ней на шейку и рассказывает, как ей тяжело жить-поживать.
— Коровушка-матушка! Меня бьют-журят, хлеба не дают, плакать не велят. К завтрашнему дню мне велено пять пудов напрясть, наткать, побелить и в трубы покатать.
А коровушка ей и в ответ:
— Красная девица, влезь ко мне в одно ушко, а в другое вылезь — все будет сработано.
Так и сбывалось. Влезет Хаврошечка коровушке в одно ушко, вылезет из другого — все готово: и наткано, и побелено, и в трубы покатано.
Отнесет она холсты к хозяйке. Та поглядит, покряхтит, спрячет в сундук, а Крошечке-Хаврошечке еще больше работы задаст.
Хаврошечка опять придет к коровушке, обнимет ее, погладит, в одно ушко влезет, в другое вылезет и готовенькое возьмет, принесет хозяйке.
Вот хозяйка позвала свою дочь Одноглазку и говорит ей:
— Дочь моя хорошая, дочь моя пригожая, поди погляди, кто сироте помогает: ткет, и прядет, и в трубы катает?
Пошла Одноглазка с Хаврошечкой в лес, пошла с нею в поле, да забыла матушкино приказание, распеклась на солнышке, разлеглась на травушке. А Хаврошечка приговаривает:
— Спи, глазок, спи, глазок!
Глазок у Одноглазки заснул. Пока Одноглазка спала, коровушка все наткала, и побелила, и в трубы скатала.
Так ничего хозяйка не дозналась и послала вторую дочь — Двуглазку:
— Дочь моя хорошая, дочь моя пригожая, поди погляди, кто сироте помогает.
Двуглазка пошла с Хаврошечкой, забыла матушкино приказание, на солнышке распеклась, на травушке разлеглась. А Хаврошечка баюкает:
— Спи, глазок, спи, другой.
Двуглазка глаза и смежила. Коровушка наткала, побелила, в трубы накатала, а Двуглазка все спала.
Старуха рассердилась и на третий день послала третью дочь — Триглазку, а сироте еще больше работы задала.
Триглазка попрыгала, попрыгала, на солнышке разморилась и на травушку упала.
Хаврошечка поет:
— Спи, глазок, спи, другой!
А о третьем глазке и забыла.
Два глаза у Триглазки заснули, а третий глядит и все видит: как Хаврошечка корове в одно ушко влезла, в другое вылезла и готовые холсты подобрала.
