По секрету всему свету - [34]

Занятый хозяйственными мыслями, депутат Пачкуля других почти не слушал. Поначалу выступил Ходжа Насреддин - депутат от краев, где соловей вечно поет о своей любви к прекрасной розе. Скучно! Но глубокочтимый Ходжа рассказывал притчу. О том, как представители двух народов, большого и малого, нашли кусок золота. "Разделим его по-братски!" - сказал будто бы представитель большого народа. "Нет, лучше по-честному", - будто бы ответил представитель малого. Депутат уверял, что с этой притчей ему наказывали выступить избиратели. "Мои края богаты черным золотом - нефтью и белым золотом - хлопком, - сказал депутат Насреддин. - Почему же тогда мы нищие?!" Для особо непонятливых он объяснил, что многие о нынешнем братстве именно такого мнения. И просил решать вопрос о судьбах народов, начиная с закона о родных языках как государственных, не по-братски, а по-честному. Как и положено в сказках.

Его поддержали депутаты Катигорошко, герой войны с царем Горохом, и Медведь - оба земляки бравого Барвинка. Катигорошко рассказал, что какой бы богатый ни выдался урожай, ему и его соотечественникам всегда есть нечего, а в их магазинах - пусто. Как только уберут все в закрома, приезжает один и тот же дед - представитель министерств толстых крыс. Просит для братьев одну-единственную горсточку зерна. А увозит все. Однажды Катигорошко защемил его бороду в бревно, так он и бревно уволок. Искал Катигорошко следов добра, которое вывозится из его республики, и на земле, и под землей, и нигде его не нашел. "Видать, толстяки в Шлараффии слопали?!" - высказал тогда догадку. Но после этого его из-за угла мешком накрыли и избили. "Что же это получается! - возмущался Катигорошко. - За мое жито меня и бито?!"

И Медведь пожаловался. Рассказал, как его вместе с избирателями без родимого медвежьего угла братские министерства толстых крыс оставили. Раньше они его на вершках и корешках вечно обжуливали. А потом построили атомные электростанции - перво-наперво ту, что взорвалась на Поле Чудес. "Себе мы берем только электричество, - сказали они. - А тебе - все остальное". Медведь к министерствам за помощью, а толстые крысы ему уговор напоминают: "Наше - только электричество. А все остальное - ваше. Значит, и беда ваша!" Председатель Ивашка-дурачок отклонил эти выступления: мол, не по существу, мы, дескать, о языке говорим, а не о неравноправии да грабительских договорах, которыми связали республики министерства толстых крыс. А Катигорошко да Медведь в один голос ревут: а мы о чем? Не находим общего языка с министерствами толстых крыс даже тогда, когда по-тарабарски тарабарим! Хоть садись да плачь! Видать, один тарабарский язык братства не спасет...

Глава 10. Депутат Буратино открывает заветный ход в прошлое и будущее.

Буратино очень понравились выступления. Он и сам никогда не упускал возможности сказануть речь. Но как только разгорелся спор о национальных языках, он стал тише воды, ниже травы и отмалчивался, будто язык проглотил. "Чья бы корова мычала, а моя бы молчала", - решил он.

Как депутат Буратино понимал, что герои многих народных сказок, его друзья, крепко обижены бармалеевским политическим строем и безвинно страдают на своих же землях. Но как нерадивый в недалеком прошлом ученик не спешил им на помощь и даже противился им. Словно ржавый гвоздь, в его деревянной башке крепко засела одна мыслишка: у него и с тарабарским нелады, а тут, чего доброго, и национальные языки учить придется, если захочешь жить не в Тарабарии, а в другой суверенной республике. Да и в Тарабарии, вокруг которой образовалась Страна Дураков, он временами чувствовал себя не в своей тарелке. Слишком уж он отличался от тарабарцев, среди которых оказался по прихоти одного тарабарского писателя, и хоть общался с ними на одном языке, все в нем говорило о его заморском происхождении: и необычная внешность, и горячий южный нрав. Своим среди своих Буратино по-настоящему чувствовал себя только за границей, в кругу родственников по фамилии Пиноккио, даром что говорили они на разных языках. Родной для него стал, как иностранный, иностранный - как родной... Таких граждан в Стране Дураков было очень много, и Буратино был лишь одним из них. Стоит ли удивляться, что Буратино, как и многие его избиратели, оказавшись в столь щекотливом положении, собственную маленькую выгоду был готов поставить выше справедливости - той справедливости, ради которой в иных случаях Буратино готов был, не задумываясь, сунуть свой нос в любой нарисованный огонь под любым нарисованным очагом. Всего-то что требовалось, это проголосовать по совести, а не по расчету. Но именно это оказалось депутату Буратино не по силам. И он решил улизнуть с голосования, пропасовать его точно так же, как в недавнем прошлом пасовал уроки. Буратино еле дождался перерыва между заседаниями, который он мысленно называл переменкой, и был таков.

Пока депутаты спорили, он решил послоняться по Полю Чудес, там, где расположилась бескрайняя Свалка Достижений Народного Хозяйства. Подобно многим мальчишкам, он не раз убеждался, что все стоящее можно найти только на мусорнике. Перед глазами был пример Самоделкина - этот умелец-самоучка создавал свои удивительные машины исключительно из того, что выбрасывали. Поэтому вряд ли покажется странным, что, оказавшись в поисках правильного решения в затруднительном положении, Буратино направился на главный мусорник страны.