Дики ничего определенного не сказала. Обронила только, что хотела жить одна и ни от кого не зависеть. И — рассказала, что Мартин исчез. Что вот уже неделю нет никаких известий. Филипп начал подробно расспрашивать, и Дики, усталая, с воспаленными глазами, уже почти автоматически рассказала то немногое, что знала о Мартине…
…И еще Филипп увидел на недорогом синтетическом коврике над кроватью Мартина жетон «Видеоигр Лоусона», жетон, выдаваемый лучшим из лучших, на право бесплатной игры в «призовом» зале игротеки. Жетон, так мало говорящий матери и так много — Филиппу…
Когда в сопровождении телохранителей Филипп сбежал к машине, уже смеркалось. До завода-филиала, включая время на вынужденные, хотя и недолгие остановки на контрольных постах, добрались за сорок минут.
Консервационная, где в анабиозных капсулах покоились доноры-выпускники игротек, находилась в третьей зоне охраны. Туда Филипп мог войти только один. Войти, и подняв досье, узнать судьбу Мартина.
И вот там, в святая святых концерна, у каталога, в котором значились только имена, без отчеств и фамилий, и отмечалось все «движение компонентов», генеральный директор «Мирабели» и его сводный брат, частный детектив встретились…
— Сен-Дени, — повторял, проходя по вагону, проводник.
Да, это уже Сен-Дени, грязно-серые и грязно-желтые параллелепипеды домов рабочих кварталов, серебристые шары, цилиндры и мачты заводов.
Я отогнул уголок страницы: всего одна глава до конца. А хорошо бы не дочитывать, а угадать, что произойдет на оставшемся десятке страниц. Вариантов-то совсем немного, если учесть, что книжный Анри вряд ли пойдет на серьезный компромисс…
По сути сейчас неважно, где находится Мартин, — в капсуле, из которой возврат несложен, или его мозг уже стал процессорным блоком ракеты, или даже развеялся с тротиловым дымом во время заводских испытаний. Что-то может произойти с самим Филиппом… Сейчас даже устранение Анри, при всех прочих удачах, не спасет ситуацию: наверняка он подстраховался через Рыжего, а может, и через Мориса.
Да, как ни верти, из-за одного незаконнорожденного гибнет дело, большое, перспективное дело солидной фирмы…
За окнами, мягко покачиваясь, выплывал Париж.
Я курил, бросив книгу на столик. Бывает же такое… Конкуренты, что ли, постарались? Хотя вряд ли, нейтральное название «Мирабель» можно в равной степени отнести и к нам, и к ним. Пацифисты? Возможно… Да, воплей, конечно, много будет, но слава богу — не они вершат дела.
Не стоит бороться с призраками. Информаторов этого Шанэ мы, конечно, выявим. А так — не стоит думать, что наступил конец дела. Картмилл, кажется, в рассказике сорок четвертого года разболтал как-то угаданные параметры и конструкцию атомной бомбы — и ничего. Литература есть литература, и она — давно это пора понять — не изменит того, что делают серьезные люди в серьезных организациях. Разве что воспитает очередного предателя, и придется чуть больше повозиться.
Я взвесил книгу на ладони. А все-таки молодец этот Шанэ, хорошую идею подсказал. Мозг в гидрокапсуле… Это ход!
Книга легла в кейс.
Телохранители стояли у дверей купе. Сквозь окна я уже видел встречающих; а дальше, на невидимой отсюда стоянке, ждут машины. И уже прямо в пути начнется коммерческое совещание по программе космических вооружений.
