По пути в бессмертие - [161]
Герасим. Ты чего тут делаешь?
Марина от неожиданности вздрагивает.
Марина. Никак дядя Герасим?
Герасим. А хоша бы Герасим… (Вглядывается.) Никак Марина! У бар в горничных бегала!
Марина. Она.
Герасим. Красивая, однако, была, а сейчас — как обдуло. Чего ты тут?
Марина. Да вот хочу куст выкопать.
Марина снова начинает окапывать сиреневые корни.
Герасим (подходит ближе). Как так?
Марина. Да так. На память об Ивановке.
Герасим отпихивает Марину.
Герасим. Не дам! Я тут охрана!
Марина. Да ладно тебе!
Герасим. Не дам! Я тут ответчик за народное добро!
Марина (озлясь). Народное добро! Разрушили! Разграбили! Запакостили! А для чего? Ни себе, ни людям!
Герасим. Аи хорошо! Значит, народу так ндравится.
Глаза Герасима ожесточенно поблескивают.
Марина. Да ты что, пьян, что ли?
Герасим. А хоша бы и пьян! А народное добро охраню!
Марина. Да пошел ты!
Она снова принимается окапывать куст, но Герасим срывает берданку с плеча.
Герасим. Стрелять буду! За хищение народного имущества — расстрел по закону.
Марина. Тьфу на тебя, проклятый!..
Смотрит в пьяные глаза старика, забирает мешок, лопату и уходит.
Герасим (кричит вслед). Ежели кажный начнет на память брать — все растащат, а что народу останется?
В еле брезжащем предрассветном тумане в кустах сирени копошатся какие-то тени. В стороне еле различимая за пеленой подвода. Слышны удары заступа, всхлипы вспарываемой лопатой земли. Марине помогает выкапывать куст какой-то мужчина. Неожиданно оба замирают, настороженно вслушиваясь. В Маринином помощнике мы узнаем священника, которого мы видели тем солнечным счастливым летом шестнадцать лет назад. Оба напряженно вглядываются. В тумане стороной проходит фигура, вооруженная берданкой. Шаги стихают. Марина переводит дух и крестится.
Священник (шепчет). А мы ведь заповедь-то нарушаем: «Не укради».
Марина снова принимается за работу.
Марина (шепчет в ответ). Не нарушаем мы заповеди, батюшка. Сергей Васильевич сам эту сирень сажал… Корней бы не поранить.
По дороге, торопясь, спотыкаясь, священник и Марина тащат завернутый в рогожу куст, подтаскивают к подводе, закидывают. Их встречает молодой парнишка.
Священник. Если соблаговолит Господь, передайте господину Рахманинову от меня низкий поклон. Я его помню и молюсь за него. А сынок вас на станцию отвезет и на поезд посадит.
Марина целует руку священнику.
Священник. С Богом!.. Корней-то вроде бы и не поранили…
Рахманинов показывает свои владения гостям — Шаляпину и архитектору Мазырину, которого мы видели тем памятным солнечным летом в Ивановке. Лицо Рахманинова светится гордостью, как и в то лето, когда он показывал другу свое имение. Дом уже закончен — просторный, светлый, строгих прямых линий. Перед домом, за раскидистым дубом, расстилается широкая лужайка, усеянная цветочными клумбами, обсаженными розами.
Рахманинов (показывая на лужайку). А здесь была скала. Я ее взорвал, навез земли и посеял газон.
Шаляпин (восхищенно). Взорвал? Я тоже в Крыму хотел взорвать скалу. Такой проект был! Не успел. (Оглядывает парк.) И сколько тебе это стоило?
Рахманинов. И не спрашивай! (Оборачивается к Мазырину, кивая на дом.) Ну, как тебе?
Мазырин. Не в моем вкусе. Что-то в духе Корбюзье.
Рахманинов. Это не Корбюзье, а собственной персоной архитектор Рахманинов. (Кланяется.)
Шаляпин. Ты еще и архитектор?
Из дома выбегают двое юношей в теннисных костюмах. Один, темноволосый, пониже ростом, другой — блондин с орлиным профилем. Это сыновья Шаляпина — Федор и Борис.
Федор. Папа, где ключи от багажника, нам ракетки нужно вынуть?
Шаляпин (растерянно хлопает по карманам). Не знаю…
Борис. Опять потерял!
Шаляпин (оправдывается). Зачем же сразу «потерял»? Вот они!
Он протягивает ключи сыну. Борис берет ключи и убегает. Федор дернулся было за братом, но Рахманинов останавливает его.
Рахманинов. Феденька, а когда фильму крутить будем?
Федор (умоляюще). Сергей Васильевич, ну хоть одну партию дайте сыграть! Мы на ящик пива поспорили!
Борис от машины зовет Федора. Федор убегает. Рахманинов смотрит ему вслед.
Рахманинов. На тебя похожи.
Шаляпин (не злобно). Балбесы!.. А как дочки?
Рахманинов. В голове одни танцульки. Их сюда из Парижа на веревке затаскивать надо. У Ирины, кажется, жених, князь Волконский. (Улыбается.) Ирина у нас в княжны метит. Я тебя с ним познакомлю.
Они идут по дорожке сада.
Шаляпин. Мне нравится дом. Молодец, Сережка!
Рахманинов. Знаешь, натаскаешься по всей Европе и Америке с концертами, так хочется какое-нибудь одно насиженное место — со своей кроватью, своим роялем. А сюда приедешь — хорошо! Тишина, дождичек, серые денечки… Люблю я эти серые денечки. Может, сочинять начну.
Мазырин. А что, не сочиняется?
Рахманинов. Да откуда? Надо деньги зарабатывать! Долгов знаешь сколько?
Шаляпин (подмигнув). Ну что, Сережа, мильончик уже есть?
Рахманинов. Да какое там! Я же говорю: долги надо отдавать.
Шаляпин (торжествующе). А у меня есть!
Рахманинов
Молодая сельская учительница Анна Васильевна, возмущенная постоянными опозданиями ученика, решила поговорить с его родителями. Вместе с мальчиком она пошла самой короткой дорогой, через лес, да задержалась около зимнего дуба…Для среднего школьного возраста.
В сборник вошли последние произведения выдающегося русского писателя Юрия Нагибина: повести «Тьма в конце туннеля» и «Моя золотая теща», роман «Дафнис и Хлоя эпохи культа личности, волюнтаризма и застоя».Обе повести автор увидел изданными при жизни назадолго до внезапной кончины. Рукопись романа появилась в Независимом издательстве ПИК через несколько дней после того, как Нагибина не стало.*… «„Моя золотая тёща“ — пожалуй, лучшее из написанного Нагибиным». — А. Рекемчук.
В настоящее издание помимо основного Корпуса «Дневника» вошли воспоминания о Галиче и очерк о Мандельштаме, неразрывно связанные с «Дневником», а также дается указатель имен, помогающий яснее представить круг знакомств и интересов Нагибина.Чтобы увидеть дневник опубликованным при жизни, Юрий Маркович снабдил его авторским предисловием, объясняющим это смелое намерение. В данном издании помещено эссе Юрия Кувалдина «Нагибин», в котором также излагаются некоторые сведения о появлении «Дневника» на свет и о самом Ю.
Дошкольник Вася увидел в зоомагазине двух черепашек и захотел их получить. Мать отказалась держать в доме сразу трех черепах, и Вася решил сбыть с рук старую Машку, чтобы купить приглянувшихся…Для среднего школьного возраста.
Семья Скворцовых давно собиралась посетить Богояр — красивый неброскими северными пейзажами остров. Ни мужу, ни жене не думалось, что в мирной глуши Богояра их настигнет и оглушит эхо несбывшегося…
Довоенная Москва Юрия Нагибина (1920–1994) — по преимуществу радостный город, особенно по контрасту с последующими военными годами, но, не противореча себе, писатель вкладывает в уста своего персонажа утверждение, что юность — «самая мучительная пора жизни человека». Подобно своему любимому Марселю Прусту, Нагибин занят поиском утраченного времени, несбывшихся любовей, несложившихся отношений, бесследно сгинувших друзей.В книгу вошли циклы рассказов «Чистые пруды» и «Чужое сердце».
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Рассказ. Случай из моей жизни. Всё происходило в городе Казани, тогда ТАССР, в середине 80-х. Сейчас Республика Татарстан. Некоторые имена и клички изменены. Место действия и год, тоже. Остальное написанное, к моему глубокому сожалению, истинная правда.
Честно говоря, я всегда удивляюсь и радуюсь, узнав, что мои нехитрые истории, изданные смелыми издателями, вызывают интерес. А кто-то даже перечитывает их. Четыре книги – «Песня длиной в жизнь», «Хлеб-с-солью-и-пылью», «В городе Белой Вороны» и «Бочка счастья» были награждены вашим вниманием. И мне говорят: «Пиши. Пиши еще».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Настоящая книга целиком посвящена будням современной венгерской Народной армии. В романе «Особенный год» автор рассказывает о событиях одного года из жизни стрелковой роты, повествует о том, как формируются характеры солдат, как складывается коллектив. Повседневный ратный труд небольшого, но сплоченного воинского коллектива предстает перед читателем нелегким, но важным и полезным. И. Уйвари, сам опытный офицер-воспитатель, со знанием дела пишет о жизни и службе венгерских воинов, показывает суровую романтику армейских будней. Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Вниманию читателей предлагается сборник произведений известного русского писателя Юрия Нагибина.
Андрей Платонов (1899-1951) по праву считается одним из лучших писателей XX века. Однако признание пришло к нему лишь после смерти. Повесть «Котлован» является своеобразным исключением в творчестве Платонова — он указал точную дату ее создания: «декабрь 1929 — апрель 1930 года». Однако впервые она была опубликована в 1969 года в ФРГ и Англии, а у нас в советское время в течение двадцати лет распространялась лишь в «самиздате».В «Котловане» отражены главные события проводившейся в СССР первой пятилетки: индустриализация и коллективизация.