По понедельникам чудес не бывает - [43]
Потом порасспрашивал народ: почти в каждом четвертом — пятом случае умерший родственник кого-то из своих навещает.
Вылезать не хотелось. Но надо было двигаться дальше.
Весь день шли небольшие и средние пороги, но, кат управлялся плохо и часто входил в них лагом[38], что увеличивало опасность. А ближе к вечеру пошел мокрый снег. Снег в августе! Повезло причалить.
Руки так замерзли, что я почти не мог двигать пальцами, не то, что спичку зажечь. Кажется у Джека Лондона один мужик от этого и погиб. Единственный выход в таком случае — пописать на руки, моча просто обжигает. Куда уж тут до брезгливости. Сумел развести костер. Попробовал в листьях какого-то лопуха запечь размокшую гречу. Та еще гадость. Хватанул настойки.
Потом плохо убранный уголек прожег надувной коврик.
58
Будь разборчив в выборе спутника: не исключено, что тебе придется его съесть.
Из туристического фольклора
Утром обнаружил, что распухли ступни, и мокрые, не успевающие высохнуть за ночь неопреновые ботинки совсем перестали налезать на ноги. Хорошо, что не выкинул найденные в герме ботинки и носки. Надел.
А еще пока я спал, какие-то мелкие зверюги попытались добраться до Нинки, порвали целлофан. Нет, ребята, «и сам не ам, и вам не дам». На следующую ночь намажу ее капсикамом — пусть попробуют на вкус.
Может надо было все-таки кусочек от Нинки отрезать? А чего, нормальная рабочая практика. Вон во время революции хорошо в Питере «китайского мяса» поели, хотя тогда революционные суды и старались как могли избавить город от лишних ртов, сводя бумажные формальности перехода живого в неживое к получению и подшиванию в дело всего двух бумажек — записки с доносом и листка с приговором. И во время голода в Поволжье людей поели, и в блокаду. Расстреливали, правда, если кто попадался, без суда. А бывший особист рассказывал, что и румыны, даром, что их уже кормили, когда везли из-под Сталинграда, еще у теплых трупов ляжки срезали (хреново, видимо, шмонали).
Предки некоторых уважаемых в Америке семей тоже не погнушались людей кушать при переходе через горы. Сначала ели проводников из местных, мол, не хрен водить не туда, а потом и своих. Не давали только родственникам родственников есть: не корректно. Суд оправдал. Менталитет другой.
То-то штатники в свое время удивились, когда троих наших в море подобрали. Те на своей барже совсем с голода подыхали, а никого не съели. Даже песню тогда про ребят сочинили:
Потом этих бедолаг уже чуть до смерти не уморили, таская с рассказами по черноморским здравницам.
На третий день кончилась и настойка. Стал мерзнуть. А на четвертый случился абзац: вечером при попытке зачалиться слабо и неудачно бросил якорь. Он подскочил на камне, свалился в воду и зацепился за что-то на дне. Лезть в воду не хотелось. Несколько раз сильно дернул, и… якорь остался на дне. Толстая веревка плохо держит мелкие вещи. И меня понесло. Шивера[39] — порог — шивера — порог. Совсем стемнело. Я уже не пытался грести, а малодушно наклонился к середине ката в попытке сместить центр тяжести.
Вдруг стал нарастать какой-то пульсирующий шипящий шум с похожими на аплодисменты шлепками в конце. Кат неожиданно выскочил на открытое место.
Скалы — огромный амфитеатр, и луна — как экономное светило для дешевого спектакля. Справа и слева, откуда ни возьмись, появились два стремительных недобро блестящих потока, несущихся к моему — центральному. Впереди был полный абзац. Бли-ин!!!
Захотелось попятиться, но, я влетал именно туда. Вокруг стали возникать из ниоткуда даже не валы, а какие-то водяные столбы, они шатались как пьяные, изгибались, сталкивались, а затем бесследно исчезали. Как будто кто-то снизу слепой выпрастывал из воды толстые пальцы, пытаясь нащупать что-то на поверхности. Потом с двух сторон они натолкнулись на кат. Накрыли. Показалось, что услышал два щелчка. Нос сначала погрузился, потом — задрался, но, кат не кильнулся[40], а вдруг все стихло. Сандро не было. Дальше шла спокойная вода. Кат плыл с гордо поднятым носом, а я сидел как завороженный и повторял про себя: «Сандро смыло, больше ничего произойти не должно».
Потом были «поганки». Шурик их называл водовороты наоборот, когда вода поднимается из глубины, и тебя долго-долго вертит и носит по кругу на одном месте, пока одна поганка не передаст тебя, как эстафету, другой.
Река стала шире и спокойней. Один баллон наполовину сдулся, и я стал потихоньку погружаться в воду, но, желания двигаться не было. Мысли в голове ползли лениво, ни за что не цепляясь. Куда приставать, зачем?
Стало светать. По небу плыли облачка, причудливые и завораживающие, как артефакты с полотен Ива Танги.
Есть уже не хотелось. Хотелось спать.
А потом появились дома, родные старые доперестроечные, допеределочные люди. Хватило сил замахать им рукой. Машут в ответ. Приветствуют, улыбаются.
Спасли меня, только когда кат тормознулся у моста. Говорят пока меня несли, я все тихо настойчиво повторял: «Положите меня между двух жарких баб или в горячую ванну с ногами наружу». Действительно, профессиональные навыки отмирают последними.
Елена Касаткина — современный российский писатель. Сюжеты её историй изложены лёгким и доступным для читателя языком. Именно эта особенность делает книги столь популярными среди людей всех возрастов, независимо от их мировоззрения. Книги полны иронии и оптимизма. Оставляют после прочтения приятное послевкусие. В данной книге собраны рассказы, повествующие о жизни автора. Грустное и смешное, обычное и фантастическое — всё то, что случается с нами каждый день.
Кира ворует деньги из кассы банка на покупку живого верблюда. Во время нервного срыва, дома раздевается и выходит на лестничную площадку. За ней подглядывает в глазок соседка по кличке Бабка Танцующая Чума. Они знакомятся. Кира принимает решение о побеге, Чума бежит за ней. На каждом этаже им приходится вместе преодолевать препятствия. И как награда, большая любовь и личное счастье. Эта история о том, что в мире много удивительного, а все светлые мечты сбываются. Все герои из реальной жизни.
Эта история — серия эпизодов из будничной жизни одного непростого шофёра такси. Он соглашается на любой заказ, берёт совершенно символическую плату и не чурается никого из тех, кто садится к нему в машину. Взамен он только слушает их истории, которые, независимо от содержания и собеседника, ему всегда интересны. Зато выбор финала поездки всегда остаётся за самим шофёром. И не удивительно, ведь он не просто безымянный водитель. Он — сын Эреба.
Рассказы повествуют о жизни рабочих, крестьян и трудовой интеллигенции. Герои болгарского писателя восстают против всяческой лжи и несправедливости, ратуют за нравственную чистоту и прочность устоев социалистического общества.
Школьники отправляются на летнюю отработку, так это называлось в конце 70-х, начале 80-х, о ужас, уже прошлого века. Но вместо картошки, прополки и прочих сельских радостей попадают на розовые плантации, сбор цветков, которые станут розовым маслом. В этом антураже и происходит, такое, для каждого поколения неизбежное — первый поцелуй, танцы, влюбленности. Такое, казалось бы, одинаковое для всех, но все же всякий раз и для каждого в чем-то уникальное.
Николай Федорович Гамалея – один из крупнейших микробиологов и эпидемиологов, член-корреспондент АН СССР (1939), почетный академик (1940), академик АМН СССР (1945), основатель Бактериологического института в Одессе, родоначальник микробиологии как науки, он всю свою жизнь боролся с эпидемиями. Странный и смешной одессит с пенсне и бородой меньше всего напоминал отчаянного героя и фаната науки, однако, именно благодаря своей непоколебимой вере в науку ему удалось победить эпидемии чумы и холеры. Освоив пастеровский метод вакцинации, он вместе с Ильей Мечниковым стал изучать и развивать науку о вирусах.
Николай Нилович Бурденко родился в семье сельского писаря, но сумел стать академиком, первым президентом Академии медицинских наук СССР и первым в стране нейрохирургом. Его именем назван главный военный госпиталь. В начале Великой Отечественной войны все врачи, которых отправляли на фронт, обязательно приходили на открытые лекции и операции Н. Н. Бурденко. Гениальному хирургу достаточно было минуты для осмотра пациента и проработки плана операции. О первых операциях на мозге, о работе в сложнейших условиях, о борьбе с эпидемиями и многом другом рассказывает легендарный врач на страницах этой книги.
Швейцарский психиатр Эйген Блейлер ввел понятие «шизофрения», поэтому шизофрению иногда называют «болезнью Блейлера». Человек может иметь смутное представление о психических расстройствах личности, но такие состояния, как депрессия, паранойя, шизофрения в последние годы постоянно на слуху. Предлагаем погрузиться в исследования в области психиатрии и ознакомиться психическими расстройствами поближе, чтобы иметь самое объективное мнение о том, что происходит с нами и вокруг нас.
Илья Мечников – русский биолог, великий ученый, получивший Нобелевскую премию по физиологии и медицине. Один из основоположников сравнительной патологии и отечественной микробиологии, иммунологии, создатель учения о фагоцитозе и теории иммунитета. В предлагаемое издание вошли не только статьи ученого, в которых он рассказывает о своей врачебной практике, но и статьи, посвященные проблеме поиска смысла человеческой жизни. По мнению ученого, главная задача медицины на сегодняшний момент, состоит в «продлении жизни до момента пресыщения ею и ощущения потребности небытия».