По памяти и с натуры (Маленькие комедии) - [13]

Саша. Поймите: таковы мои убеждения!

Метелкина. А ты повенчайся, а потом обратно держись своих убеждений.

Саша. Как я буду в глаза смотреть товарищам, если пойду в церковь?! Чтобы я, будучи комсомольцем и стоя на позициях материалистической теории... Вы когданибудь слышали о диалектическом материализме?

Метелкина. А как же? Не помню только, кто это мне про них говорил, только сказывали, что очень симпатичные личности.

Саша. Кто?

Метелкина. А оба они: и товарищ Диалектический и товарищ Материалистический.

Саша. Это - не личности! Это - философская система. Если хотите, я и вам и Любочке все подробно объясню и про материализм и про то, как надо понимать некоторые явления природы.

Метелкина. Вот женишься ты на Любаше, будем жить все вместе, тогда я тебя и послушаю. А если хочешь, чтобы оно скорее вышло, не артачься лучше: сыграем свадебку, и так-то нам всем хорошо будет.

Саша. Не будет мне хорошо, если пойду в церковь!

Метелкина. Разве мы не понимаем, что тебе не положено венчаться? Мы отлично даже понимаем. И мы тебя под удары выставлять не будем. Зачем? Мы тебя тихонечко обкрутим вокруг аналоя, даже сам не заметишь. У нас отец Сергий, он очень в теперешних делах хорошо разбирается. Придешь ты по секрету в церковь вечером, когда то есть ни одной души не будет. А Любаша с другой стороны подойдет, фату уже в церкви наденет, шафера у нас будут свои, причт - свой; никто тебя сроду не выдаст. Ты и оглянуться не успеешь, а над тобой уж и венец подержали, и "Исайя, ликуй" пропели, и выйдешь ты по всем статьям женатый человек. Вот так, сыночек.

Саша. Да зачем вам это надо?

Метелкина. А зачем тебе надо без венчания? Стало быть, какой человек во что верует, того и желает!

Саша. Но ведь я неверующий. И Люба неверующая.

Метелкина. Это кто же тебе сказал, что моя дочь неверующая?

Саша. Она сама сказала, что только для мамы венчаться хочет, то есть для вас.

Метелкина. А я для нее хочу, для Любы. Все ж таки церковное венчание покрепче ваших расписывании. Захочешь уйти, да не сумеешь.

Саша. Куда уйти? Неужели вы мне не верите, что я люблю вашу дочь?

Метелкина. Верю. И - главное - она тебе верит. А так-то оно выйдет покрепче. Ты не упрямься, сынок...

Саша. Поймите же, что я марксист. Я стою на позициях материализма!

Метелкина. Ну, тогда и женись на своем материализме!

Голос Чесовой. Анна Егоровна, пойдите-ка сюда.

Метелкина. Иду, золотая моя. (Саше.) Вот так, сыночек, подумай еще. (Уходит.)

Саша. Ну что мне теперь делать?! Я прямо скажу Любе, что я... что я... что я не знаю, как мне быть! Нет, я ей все-таки скажу: "Любочка, ну я тебя умоляю, не требуй ты от меня!" Она, конечно, поймет меня и ответит мне... Как она мне ответит?.. Ой, она мне не то ответит. Тогда что же? Тогда, выходит, опять-таки я должен порвать с ней, как с социально неустойчивым... то есть морально неустойчивым... то есть нет, с идеологически неустойчивым элементом. Хорошо, я порву. Я ей скажу: прощай, Люба, помни, что ты ранила мое сердце на всю жизнь. Мое сердце кровоточит и будет кровоточить всю жизнь! Вот! Я скажу: я отступаюсь от тебя, потому что ты... (Задумался.) А почему я отступаюсь? Я не должен отступать! Я, как активист и борец за материализм, должен убедить ее. Может быть, лучше даже притвориться, что я согласен с ней? Так, так, так. Может быть, даже сделать вид, что я целиком и полностью иду ей навстречу. Может быть, повенчаться, конечно, по секрету в церкви, а потом начать среди Любы и среди мамы антирелигиозную пропаганду на глубоконаучных основах? А? А что? Это правильная идея. Во-первых, тогда я не теряю Любочки, во-вторых, мне впоследствии выразят благодарность за то, что так ловко сманеврировал. Да, как же, держи карман шире! Выразят тебе благодарность за то, что ты повенчался в церкви. Тебе такую благодарность вынесут, что своих не узнаешь! И правильно: какой же я комсомолец, если я ради личных интересов отказываюсь от материалистических принципов?! Фу, ну что же делать?! (Теребит волосы, невнятно мычит, продолжая разговаривать сам с собой.)

Метелкина (выглянула из соседней комнаты). Эк его разбирает. А ничего, пускай, пускай помучается. Небось все равно от Любочки от моей не уйдешь. Повенчаешься как миленький!

Голос Чесовой. Анна Егоровна, подай мне горчичники, вон там с полочки.

Метелкина. Сейчас, сейчас, сейчас. (Исчезает.)

Саша продолжает свои размышления, ходит по комнате. Он опрокидывает стулья, натыкается на мебель. При особенно громком стуке поверженного кресла Метелкина вновь выглянула из-за двери, удовлетворенно покивала головой. Затем снова исчезла.

Саша. Фу, вот ведь положение! Как у этого, у Гамлета. И посоветоваться ни с кем нельзя! Ну что я скажу товарищам? Дескать, я надумал жениться и венчаться в церкви, как вы к этому отнесетесь? А я сам знаю, как они отнесутся. (Продолжает взволнованно говорить сам с собой, усевшись на диван.)

Входит баба К а п а.

Баба Капа (низко кланяется). Спаси вас господь! (Ищет икону и, не найдя, крестится на копию картины Шишкина.) Что же это дверь у вас раскрытая?

Саша не замечает прихода знахарки: он сидит, закрыв лицо руками и чуть раскачиваясь от огорчения и печальных мыслей.