По Нилу на каяках - [33]

Проходим мимо обветшалого, с покосившимися деревянными балкончиками здания. К крыше прикреплены флаги: британский и египетский. Египет тут, впрочем, только по старой памяти. Суданом на самом деле управляют английские чиновники, являющиеся полными хозяевами страны. Однако они предпочитают оставаться в тени и приводить в исполнение свои указания через навербованных среди местного населения лиц в соответствии с мудрым принципом  косвенного управления [16].

В километре от этого здания — широкая площадь, на которой суданские унтер-офицеры с татуированными щеками обучают новобранцев местной полиции. Обучение они сопровождают громкими криками и бранью. Раз-два, раз-два. Тучи пыли. Мы спешим прочь, к рынку. Тут толпится множество народу. Впервые видим нилотов, голых великанов, покрытых серой золой и вооруженных толстыми дубинками. Они собираются группами и сидят на маленьких скамейках, с которыми никогда не расстаются во время своих долгих странствий. На базарной площади Джубы они сидят тихо и неподвижно, находясь целиком во  власти каких-то мечтаний.

Нилоты делятся на три основные группы — динков, нуэров и шиллуков. Они живут на заболоченных землях к северу от Джубы. У них большие стада крупного рогатого скота. Это гордые, привыкшие к независимости люди. Миссионеры могут похвастать лишь очень небольшим числом обращенных в христианство нилотов.

Продолжая прогулку по Джубе, попадаем в торговый квартал. Тесные ряды лавок жмутся к самому Нилу. Большинство из них принадлежит арабам.

В странах Восточной Африки 80 процентов торговых операций сосредоточено в руках выходцев из Индии. Однако в Судане лавочников индийцев совсем нет. Здесь торговлю ведут арабы в тюрбанах и белых одеждах. Кроме того, в этой стране много мелких торговцев греков родом из Каира и Александрии, обремененных большими семьями. Они живут очень скромно, мечтают скопить денег и когда-нибудь возвратиться на родину. В Судане язык суахили, который мы уже начали осваивать, уступает место арабскому, господствующему далее вплоть до Средиземного моря. К сожалению, этот язык имеет множество диалектов, и между арабским языком Судана и Египта больше разницы, чем между французским и итальянским. К счастью, всюду в учреждениях говорят по-английски. Вскоре мы отправляемся путешествовать в страну абукайев. Об этой поездке у нас сохранилось неприятное воспоминание, отнюдь не по вине самого народа, ее населяющего. Мы опрометчиво не захватили с собой полог-палатку, и нас все ночи напролет буквально пожирали комары, не давая сомкнуть глаз до утра. Настоящий кошмар. Весь день клюем носом — состояние мало подходящее для ознакомления с краем. Наше единственное утешение — отсутствие мухи цеце: оказывается, это страшное насекомое не водится на юге Судана. По возвращении в Джубу узнаем, что из Парижа прибыли и ожидают нас в таможне запасные части для каяка, пострадавшего на порогах Кагеры. В ту же   минуту — сигнал   боевой   тревоги!  Разобранный каяк вынимается из чехла, части его раскладываются на площадке, и Жан, великий мастер по части снаряжения, принимается за дело. Мы в меру своих сил стараемся ему помочь.

Новые  встречи с крокодилами  и  бегемотами

На следующий день все, наконец, готово. Весело относим на пристань три отремонтированных каяка. Джон впервые поднимает на своей лодке шелковый флаг клуба исследователей Лос-Анжелоса, на котором зеленым и красным вышита "Санта Мария" Христофора Колумба. Чтобы не остаться в долгу, мы с Жаном поднимаем трехцветные флажки туристского клуба Франции. Отплываем из Джубы при самых благоприятных обстоятельствах:  течение быстрое, ветра нет.

Мы по крайней мере на месяц опаздываем против расписания, которое наметили себе при отъезде, и нам не дает покоя мысль об остающихся четырех тысячах семьсот восьмидесяти километрах и малом сроке в нашем распоряжении; до лета остались считанные месяцы, а Нубийскую пустыню мы непременно должны миновать до июля, если не хотим погибнуть от жары и песчаных бурь. Делаем подсчет. На календаре уже 30 января, следовательно, у нас осталось меньше шести  месяцев.

Ниже Джубы Нил сразу расширяется. На этом участке много излучин и песчаных отмелей, на которых десятками лежат крокодилы. Течение хорошее, около семи километров в час. Однако далее на протяжении более двух тысяч километров Нил течет по ровной местности — Великому суданскому плоскогорью[17].

За день проходим по пятьдесят-шестьдесят километров. Нажимаем вовсю — привалы сведены к минимуму, ночлег устраиваем только с наступлением темноты. Берега всюду открытые, и найти подходящее место для лагеря нетрудно. По вечерам у нас болят плечи, кисти рук и суставы пальцев. Изрядно вымотавшись, засыпаем как убитые. Ночи проходят спокойно, так как почти повсюду вдоль реки расположились рыбаки или пастухи со своими стадами, и это заставляет крупных хищников держаться на почтительном   расстоянии.

Зато бегемотов по-прежнему много, а крокодилы кишмя кишат. Плывем быстро и иногда застигаем врасплох крокодилов, сгрудившихся на песчаных отмелях, но, как всегда, чудовища не проявляют никакой враждебности и осмотрительно исчезают в глубине вод. Если берега повыше, держимся от них подальше, так как случается, что крокодилы греются там на солнце и при нашем появлении плюхаются прямо оттуда в реку. Того и гляди — свалятся на голову.